Дудочник обернулся ко мне с немым вопросом в глазах: какой путь правильный? Потянул за черную ткань, и она рассыпалась в его пальцах.
— Черт возьми! — крикнул он мне на ухо, смерив люки взглядом. — Я думал, с туннелями мы закончили!
— Так и есть, — кивнула я. — Смотри.
Электрический свет тут же погас, оставив нас в сумрачном свете фонаря.
— Ладно, — вздохнула я в благословенной тишине. — Тогда слушай. — Я отступила на шаг назад и аккуратно топнула. Пыль на полу приглушила звук, но мы все равно услышали лязг. Под ногой что-то сдвинулось: съемная панель в стальном полу.
Дудочник поднес фонарь ближе, и мы встали на колени. Смахнув пыль с потайного люка, мы увидели гравировку на металле.
ДОСТУП ТОЛЬКО ДЛЯ АВАРИЙНОГО ОБСЛУЖИВАНИЯ
ДЕАКТИВИРУЙТЕ ВПУСКНЫЕ КЛАПАНЫ НА ВРЕМЯ ОТКРЫТИЯ ЛЮКА
ПОКИДАЯ ДИСПЕТЧЕРСКУЮ, ПРОЙДИТЕ ПРОЦЕДУРУ ДЕЗИНФЕКЦИИ
— Наше появление считается аварийным? — с кривой улыбкой спросил Дудочник.
Люк был обтянут той же черной материей, что и шлюзы на стенах, ветхой и осыпающейся при прикосновении. Когда Дудочник потянул за ручку, люк сразу открылся. Уходящий вниз туннель был шире тех, по которым нам пришлось пробираться ранее. К одной стене была приварена металлическая лестница.
Спустившись еще на тридцать-сорок метров по ней, я нащупала ногой очередной люк. Постояла несколько секунд, проверяя, нет ли движения в коридоре внизу. Там не было ничего, кроме пыли и остаточного гула электричества. Но я все равно постаралась действовать тихо: аккуратно поставила фонарь на пол и открыла люк. Спустила в него ноги и спрыгнула на пол. Дудочник последовал за мной. Мы очутились в Ковчеге.
Глава 33
Наконец-то мы попали в более-менее привычную обстановку. Не сказать, что гостеприимную: жесткие серые полы, низкие потолки, длинный коридор, ведущий во мрак в обоих направлениях. Каждые несколько метров попадались вделанные в потолок решетки, а над ними чувствовалась сеть вентиляционных туннелей, через которые мы только что прошли.
Мы пробирались по главному коридору, света лампы хватало только на несколько шагов впереди. Тут — открытая железная дверь, там — угол. Все прямые линии смягчались пылью. Когда Дудочник обвел лампой пространство, показалась еще одна дверь, ведущая в другой коридор, в иной оттенок темноты.
Несколько месяцев назад, когда мы с Зои и Кипом шли через запретный город, мой разум кипел от суетливого гула мертвецов. Здесь все было совсем не так. Возможно, потому, что население города погибло внезапно, взрыв оборвал их жизни без предупреждения. В Ковчеге в воздухе висела другая тяжесть. Казалось, можно задохнуться от тишины. Медленное умирание. Годы, десятилетия тьмы и отчаяния за стальными дверями над этим всем. Тревога, тяжелее тонн камня, земли и воды над головой.
— Мрачно тут, — произнес Дудочник, водя лампой из стороны в сторону.
Я не видела смысла отвечать. Каждый сантиметр пространства вопил об унынии.
— Я думал, тут будет по-другому, — продолжил Дудочник. — Удобнее. Полагал, что здешним повезло, но теперь представить не могу, каково это — застрять тут надолго.
Я-то как раз могла это представить, потому что хорошо помнила свое пребывание в камере сохранения и знала, что может сделать с человеком подобное место. В годы, проведенные в клетке, мои нервы словно оголились от трения обо все твердые поверхности и запертые двери, и в итоге все чувства обострились до боли, а низкий потолок превратился в пародию на невидимое небо.