Спустя десять минут Старков спустился на второй этаж, прошёл к нужной двери, нажал на кнопку. Звонка за дверью не послышалось. Тогда Глеб Иванович постучал. Раз, другой. Никто не отзывался.

На звук ударов распахнулась соседняя дверь.

Старков обернулся: в дверях стоял старый седой мужчина неопределённых лет, в том возрасте, когда по внешнему виду мужчине можно дать и семьдесят, и девяносто, и шестьдесят.

– Вам кого? – голос у старика на удивление оказался сильным, пронизывающим. Хотя, вполне возможно, этот акустический эффект создавали стены и высокий потолок подъезда.

– Волкова. Фёдора.

– А зачем он вам?

– С фронта весточку просили передать. Он здесь проживает?

Старик окинул чекиста пристальным взглядом.

– С фронта? Ну-ну…

И закрыл дверь.

«Вот те раз, – с удивлением подумал Старков. – Это ещё что за ерунда? Другой бы на месте старика принялся рассказывать о том, как его сосед, Федя Волков, геройски погиб, защищая честь девушки-комсомолки, за что, кстати, был посмертно награждён медалью. Ан нет, дедуля только крякнул с усмешечкой и был таков. Странно…»

Глеб Иванович сделал несколько шагов к двери соседней квартиры, нажал на звонок.

Та тут же снова распахнулась.

– Так что насчёт Федора? Передадите весточку?

Старков не успел закончить фразу, как по прищуренному, холодному взгляду странного мужичка понял: его раскусили.

– Передать, говорите? – Старик высунул голову в лестничный пролёт, осмотрелся. Убедился, что Старков пришёл один. – От чего ж не передать. Передам. Правда, подождать придётся. Лет так с десяток. Не менее. А потом передам. Чего ж не передать.

– Ёрничаем, папаша? – Глеб Иванович и сам не понял, откуда у него вырвалась эта приблатнённая фраза. Но именно она и решила исход встречи.

– А ты, сынок, мне тут баки не заливай. Весточку он принёс. С фронта… Откуда адрес у тебя, милок? Федю в Москву-то за месяц до смерти перевели.

– А вы что, тоже его родственник?

Старков прислонился к дверному косяку.