Двое любимых мужчин. Тёмная и светлая стороны её жизни. Правда, в отличие от Пачелли, объятия Канариса Паскуалина некогда давным-давно в той, прошлой, жизни, принимала со страстью и нетерпением женщины, изнывающей от физического желания обладания ею. С тех пор прошло много лет. Очень много. И Канарис был уже не тем бравым морским офицером, каким она его некогда знала. И страсть поутихла, уступив место рассудку. А вот память о тайных встречах, о тех сладких минутах, о той редкой страсти, которой он её одаривал в юности, осталась с ней. И именно во имя той памяти госпожа Ленерт была согласна помочь почти забытой, покрывшейся толстым слоем пыли и паутины, любви.

Взгляд женщины снова с нежностью опустился на проплешину на голове Пачелли: теперь у неё был другой идеал.

– Вы что-то хотите у меня попросить?

Вопрос Папы привел Паскуалину в замешательство.

– Нет… С чего вы взяли? Я…

– К вам сегодня прибыли Канарис и Шелленберг. – Пачелли даже не приподнял головы. Он говорил в стол, в письмо, бросая слова будто между прочим. – И, я так полагаю, прибыли они в Рим не для того, чтобы посетить святые места. Итак, моя любимая помощница, что адмиралу нужно от меня?

Вот теперь Папа посмотрел на прислугу.

Госпожа Ленерт скромно потупила взор:

– Адмирал просит вашей помощи.

– Для себя?

– Нет. Для тех немцев, которых он хочет спасти. Переправить в Америку или в Азию.

– Всего лишь… – Паскуалина заметила кривую усмешку на тонких губах Папы, но это её нисколько не оскорбило. – Будьте точны в выражениях, мой дружок. Хочет не Канарис, а те, кто его доставил в Рим.

– Но если он сделает всё, что от него требуют…

– Его тут же расстреляют, – жёстко закончил фразу Пачелли. – Смотрите правде в глаза. Адмирал мешает всем. А потому, независимо от того, был ваш Вильгельм соучастником покушения на Гитлера или нет, его карта бита. Вы же прекрасно понимаете: такие, как Канарис долго не живут. Потому как они смертельно опасны не только для своих врагов, но и своих друзей. Впрочем, последних у него, насколько помнится, никогда и не было.

– Я не хочу, чтобы он погиб, – прошептала госпожа Ленерт и поднесла к глазам кончик тончайшего батистового платочка.

– Такова жизнь, – оптимистично отреагировал на слёзы женщины святой отец. – Канарис сам выбирал свой путь. И он знал, что его может ждать в конце выбранного пути. – Пачелли сделал небольшую паузу, наблюдая за госпожой Ленерт. – Спрячьте платок. Если бы я вас не знал, то, может, и поверил бы в эту сырость. Раз вы ко мне пришли, значит, уже придумали некий план по его спасению. Я не прав?

– Правы. – Женщина быстро выполнила приказание и склонилась в почтительном поклоне.

– Что ж, вам я готов помочь. Именно вам, моя дорогая Паскуалина. Если это, конечно, в моих силах.

– Это в ваших силах, мой господин! Он хочет с вами встретиться…

– Исключено! – тут же резко ответил Папа.