В некоторых префектурах люди просто потеряли голову. Канагава — префектура близ Токио. В нее входит Иокогама и более мелкие города, жители которых ездят ежедневно на работу в столицу. Местные власти рекомендовали женщинам и детям переехать в сельскую местность из крупных городов, таких как Иокогама и Камакура. Это было воспринято многими как официальная директива, что-то вроде принудительной эвакуации, так что все дороги вскоре были забиты бежавшими городскими жителями. Это зрелище вывело власти из состояния летаргии, и они обратились к мэрам городов с призывом успокоить напуганных людей и побудить их вернуться домой.
Было трудно привести людей в чувство, когда они оказывались во власти самых диких слухов. К тому же на них влияли якобы достоверные сообщения, которые содержались в листовках, распространяемых самыми разными группами фанатиков.
Они разбрасывали листовки, в которых призывали сопротивляться капитуляции, с самолетов. Начались даже разговоры о создании «правительства сопротивления». Военные в армии и на флоте, являвшиеся членами национальных централизованных организаций и зависевшие от них, боялись, что их распустят, а на их место придет «пустота».
Быстрые действия армейского командования приземлили все эти военные самолеты. 14 августа генерал Ёсидзуми приказал их разоружить и слить горючее из их баков. В целом приказ достиг цели.
По-другому складывалась обстановка на флоте. 302-я авиагруппа на секретном аэродроме в Ацуги, построенном для защиты Токио и для тренировок пилотов-камикадзе военноморского флота, отказалась принять капитуляцию. Ее командир капитан Ясуна Кодзоно встал во главе фанатиков, совершавших угрожающие облеты Ацуги и Токио и разбрасывавших листовки. В них называли решение о капитуляции сфабрикованным и повторялось уже набившее оскомину утверждение, что капитуляции желал не император, а «советники-предатели вокруг трона».
Последняя партия из 2000 человек завершала свою подготовку и была готова стать пилотами-камикадзе, когда настал конец войне. Но решимость нанести сокрушительный удар по врагу не ослабла, и, ведомые Кодзоно, они заявили, что намерены торпедировать флот союзников в Токийском заливе и взорвать их флагманский корабль линкор «Миссури».
Кодзоно был одним из опытнейших пилотов военноморской авиации; он поддерживал высокую боеспособность самолетов и обеспечивал качественную подготовку летчиков в Ацуги, в то время как положение в других авиасоединениях только ухудшалось. Случилось так, что в это неопределенное время капитан Кодзоно был настроен решительно против поражения. Он игнорировал приказы министра флота. Он избегал всяческих переговоров по телефону с высшим начальством.
Теперь вопрос Ацуги становился жизненно важным. Это был ближайший к столице военный аэродром. Макартур распорядился подговить его к своему прибытию, и это был его личный выбор. Здесь была намечена высадка авангарда оккупационных войск.
Но Кодзоно не желал отступать. Даже угроза со стороны командования близлежащей военно-морской базы в Йокосуке применить к бунтовщикам силу не заставила его отказаться от своих намерений. В этот сложный момент Генштаб флота обратился с просьбой к принцу Такамацу, близкому другу Кодзоно, поговорить с ним по телефону. Все дело было в том, как заставить капитана связаться с принцем, и для решения этой задачи было решено направить в Ацуги капитана Ои, товарища Кодзоно по Военно-морской академии.
Когда дежурный офицер базы сообщил, что капитан сошел с ума, Ои подверг сомнению это заявление и потребовал личной встречи с командиром. Ои провели в спальню Кодзоно, и там он увидел лежащего неподвижно на кровати капитана и рядом с ним двух военных врачей. Кодзоно, находясь под действием седативных препаратов, бормотал что-то про Аматэрасу, Солнечную богиню.
Ои уговорил старшего помощника командира позвонить принцу Такамацу и поговорить с ним. Принц подтвердил, что решение о капитуляции принимал император. В это время в сгущавшихся сумерках рядом со зданием штаба в Ацуги молодые офицеры проводили массовый митинг. Они настаивали на продолжении войны. Помощник командира обратился к ним с требованием разойтись, так как сам император издал указ об окончании войны. Ои вернулся в министерство флота в полной уверенности, что дело решено и положение в Ацуги стабилизировалось.
На следующий день он обнаружил, что его миссия провалилась. Молодые офицеры перегнали свои самолеты в Йокосуку и на другие военные аэродромы. Кодзоно был отправлен в госпиталь (позднее он предстал перед военным трибуналом и был приговорен к длительному сроку тюремного заключения).
Еще одним несогласным на флоте был капитан Минору Гэнда. Именно он спланировал нападение на Пёрл-Харбор. Его имя стало известно во всей Японии после этой поразительно успешной атаки. Гэнда в конце войны командовал одним из немногих остававшихся в строю авиасоединений истребителей. Оно базировалось на Кюсю, пилоты Гэнды отражали налеты американской авиации на этот остров. Это была невыполнимая задача. Соотношение самолетов было сто к одному в пользу противника. У японцев был дефицит бензина и было мало опытных пилотов. Их самолеты не могли подниматься на большую высоту, на которой летали вражеские бомбардировщики.
Приблизительно 12 августа Гэнда получил известие, что вскоре потсдамские договоренности будут приняты. Он не мог поверить этому. Он полетел в штаб на Кюсю и убедился в том, что это правда. Он попытался убедить некоторых офицеров в необходимости продолжать борьбу, несмотря ни на что, но встретил с их стороны непонимание. Он вернулся на свою базу в Омура.
17 августа Гэнда обратился к своим подчиненным и потребовал от них выполнять только его приказы. Затем он полетел в штаб военно-воздушных сил в Йокосуке. Он хотел окончательно удостовериться в том, что решение о капитуляции принимал император, а не его советники.
В штабе в Йокосуке был полный хаос. Наметился раскол между пилотами-камикадзе и старшими офицерами. Экстремисты с Ацуги прибыли сюда, чтобы получить поддержку своих сторонников. Несколько сотен военнослужащих специального ударного отряда тренировались здесь в управлении сверхмалыми подводными лодками, начиненными бомбами, для уничтожения флота вторжения. Это были подводники-камикадзе.
Далее Гэнда отправился со своим вопросом в Токио к контр-адмиралу Томиоке, который руководил всеми военноморскими операциями. Он подтвердил, что это действительно была воля самого императора окончить войну. Гэнда полетел обратно в Йокосуку и сообщил об этом мятежникам. Затем он облетел аэродромы военно-морских сил, располагавшиеся на Сикоку и Кюсю, и снова передал им слова императора об окончании войны. Сообщение Гэнды подкреплял его высокий авторитет. Он собрал своих подчиненных и донес до них горькую правду. Они спокойно выслушали своего командира и приняли это как данность, и, когда с Ацуги прилетели сторонники продолжения войны, они не пошли против своего командира.
События на Ацуги встревожили членов правительства и императора. Все полагали, что на флоте сохранялась жесткая дисциплина и что Ёнаи держал под контролем всех командиров. Он и Анами обещали Хирохито, что они позаботятся о том, чтобы войска приняли капитуляцию. Хотя Анами ушел, но армия делала все возможное, чтобы сдержать экстремистов, принимая во внимание их количество и влияние. Министром флота продолжал оставаться Ёнаи (Хигасикуни оставил его в своем кабинете), и господствовало мнение, что офицеры командного состава имели богатый опыт и придерживались умеренных взглядов и сохраняли верность императору и Ёнаи.
События в Ацуги не противоречили такому утверждению. Однако было достаточно появиться одному одержимому фанатику с его верными последователями, чтобы вызвать в армии беспорядки.
Для того чтобы противостоять опасному влиянию летчиков Ацуги на своих соратников по всей стране, император направил своего брата морского капитана принца Такамацу и вице-адмирала принца Куни на флот. Их задачей было довести до сведения командиров и рядовых простую мысль о необходимости беспрекословного выполнения решения императора о капитуляции.