Автобус тронулся, и вся спешка осталась позади. Впереди было только два с половиной часа спокойной езды, в течении которой стоило бы немного отдохнуть. Из маленького кармашка сумки вылезли наушники и мягко легли в ушные раковины своего хозяина. Звонкая музыка влилась в сознание Максима, его голова откинулась на подголовник, а глаза тут же закрылись. Нет, он не собирался спать, просто с закрытыми глазами музыка обретает более четкие образы, которые частенько помогают расставить все у себя в голове на свои места.
Вот, например, сейчас ему вдруг вспомнилось, как он бывал в Простоквашино в детстве.
***
В то время он ездил туда с мамой и папой, и ему там очень нравилось. Тетя Настя всегда была к нему добра, а ее дети, уже тогда бывшие достаточно взрослые, с удовольствием водились с маленьким Максимкой. А он был и не против, и чуть не визжал от радости, когда его очередной раз щекотали. Зимой они ходили кататься с горки, и это тоже было очень весело. На горке по вечерам собиралось много народу, но никто и не думал драться или что-то делить. Все с удовольствием бесились в одной куче, неожиданно подталкивали друг друга с горки, а маленький Максим смотрел на все это с искренней радостью. Тот мир был прост, и эта простота придавала ему очарование.
А когда они приезжали в деревню летом, дети тети Насти учили Максимку плавать. Они все вместе барахтались в воде чуть ли не по полдня, пока губы уже не становились совсем уж синими. Их, конечно, за это наказывали, но они все равно делали свое, дружно и весело проводя время.
Бывало, что они на весь день уходили в лес, предварительно запасаясь кое-какой едой. Грибы и ягоды сами просились в корзинку, и им никак нельзя было отказать, так что уже к обеду, когда они останавливались на полянке, у них было, чем подкрепиться. Они искали хворост, и уже через несколько минут умелые руки разжигали огонь. Костер весело разгорался и покорно принимался греть воду в подвешенном над ним котелке, а чуть позже и жарить грибы на палочках. Еда получалась очень вкусной, а впитанный от костра дым придавал ей особый вкус, который в домашних условиях повторить просто невозможно. То время для Максима было поистине великолепным, и, слава Богу, ему есть, что вспомнить.
***
Когда Максим очнулся, наконец, от раздумий, и глаза его открылись, автобус как раз сворачивал к деревне. Ехать оставалось совсем немного, поэтому наушники тут же были убраны обратно в сумку, потому что сосредоточиться на музыке сейчас, когда нервы натянулись до предела, Максим был бы просто не в состоянии.
Как же давно эта дорога не проносилась под ним… Как же давно он не видел этих мест… Поля, казалось, были бескрайними, но эта иллюзия быстро рассеялась, стоило лишь автобусу переехать через небольшой пригорок, и дорога потянулась книзу. Впереди сразу же глазам предстала и сама деревня – вся немного затхлая и старая престарая. При одном взгляде на нее в сердце проникала ее атмосфера, когда люди живут совершенно не так, как в городе. Здесь все друг друга знают, и в какой-то мере деревню можно назвать большой-большой семьей. Да, несомненно, бывают ссоры, но где ж их не бывает то…
Чем ближе автобус приближался к деревне, тем больше в душу Максима проникало предвкушение. Но вместе с предвкушением там же очень уютно разместилось волнение, которое мгновенно породило вопросы. Как его примут здесь? Найдет ли он здесь хотя бы маленькую частичку счастья, так необходимую ему сейчас… Эти вопросы могли породить новый поток самых разных мыслей, но Максим силой отогнал их из своей перегруженной головы, потому что ему совершенно не хотелось загрузиться именно сейчас, ведь это могло испортить все впечатление от приезда. Он вообще давно стал замечать, что не так уж важно, что на самом деле происходит вокруг – гораздо важнее, как ты к этому относишься. Иными словами, твое восприятие действительности порождает твой позитив или негатив. И чем больше человек погружается в плохие мысли, тем больше они затягивают его в свои глубины.
Максим все это прекрасно понимал, и его попытки измениться и стать позитивным человеком были поистине огромны, но он не мог себя изменить полностью, как ни старался, что, конечно, его сильно огорчало. И именно по этой причине он сейчас старался выкинуть из головы плохие мысли, потому что боялся, что они затянут его слишком глубоко, и он просто не сможет потом из них выбраться.
Деревня оказалась уже совсем близко, и до нее оставалось буквально две-три минуты езды, что, с одной стороны, не могло не радовать, так как от поездки на автобусах сильно утомляют, но с другой стороны, волнение резко усилилось, и никакие очередные попытки сдержать его больше не имели успеха. Плюнув на все, Максим стал просто дожидаться приезда. Ясное дело, его никто не ждал на остановке, так как тетка не была предупреждена о приезде племянника, но все равно в животе свербело, а предвкушение, появившееся еще минут десять назад приобрело просто невероятное действие. Ему почему-то казалось, что сейчас, когда автобус, наконец, остановится, должно произойти что-то необыкновенное, что-то такое, когда говорят: «Wow».
Но вот автобус повернул на главную улицу деревни, и уже совсем рядом показалась остановка. Сердце начало выпрыгивать из груди, дыхание участилось, ведь цель была так близко. Он ведь ждал этого все последние дни, и вот это сбывается. Скрипнули тормоза, и после того, как автобус остановился, поток поднявшихся пассажиров строем направился к выходу. Максим тоже встал, ожидая своей очереди, и волнение словно бы аккуратненько проткнули иголочкой. На сердце становилось все легче, и его потихоньку начало отпускать.
Подошла его очередь, и, когда он вышел, его подошвы мягко стукнулись о местную твердыню. Голова поднялась вверх, и взгляду Максима предстала деревня, в которой он не был уже пять лет. Несомненно, многое здесь изменилось, но в основном все было то же самое. Честно говоря, Макс ожидал чего-то большего, и то ощущение чего-то необычного начало очень быстро куда-то пропадать.
Люди таращились на него во все глаза, нисколько не стесняясь, но Максим понимал их. Деревня являлась своим маленьким мирком, в котором редко появлялся кто-нибудь незнакомый, а когда появлялся, это сразу же становилось известным всем и каждому, потому как секретов в деревне быть никак не может. Как говорится, в одном конце пернул – в другом сказали обосрался.
Максим все-таки справился с направленными на него заинтересованными взглядами, и, повернувшись в сторону, в которой, если ему не изменяла память, находился теткин дом, направился в его сторону. Ноги сами несли его по маршруту, по которому он ходил в детстве, в то время, как в памяти его всплывали картинки из прошлого. То здесь, то там, пока он шел, дома стояли уже не те, что были раньше. Некоторые из них приобрели более красивый вид и расширились за счет пристроек к дому, а некоторые прозябали в полнейшей заброшенности, так что становилось понятно лишь при одном взгляде на такие дома, что в них никто не живет.
В деревне Простоквашино было лишь три улицы, но и здесь, если, конечно, постараться, можно было заблудиться. Улица, на которой жила тетка Максима, находилась на улицу выше от той, на которой останавливался автобус, а сам дом стоял практически в самом ее конце. Но этот факт нисколько не огорчал Макса, и вообще, у него на лице играла широченная счастливая улыбка. Он только сейчас начал понимать, что жутко скучал по этой деревне. Здесь все было другое, и Максим словно попал в совершенно другой мир, в котором природа сохранила более первозданный вид, чем в городе. Но самая большая разница ощущалась в воздухе. Дышалось очень легко, и это было очень необычно для Максима. За пять лет, в течении которых он ни разу сюда не приезжал, он уже совершенно забыл, что значит по-настоящему чистый воздух, и лишь теперь в памяти его начали понемногу просыпаться те ощущения детства, когда дышишь чистым деревенским воздухом, полным кислорода.
Но кроме всего прочего в глаза сильно бросалось отсутствие людей. За то время, пока Максим шел по Первомайской улице, на которой и находился дом тети Насти, ему повстречалась лишь одна бабулька преклонных лет. Она даже остановилась, когда увидала незнакомого юношу, и глазенки ее начали сквозь очки прожигать его лицо насквозь, пытаясь извлечь из памяти, откуда она его может знать. Но видимо память подвела ее, потому что взгляд ее даже не думал сменяться на более дружелюбный, и Максиму пришлось продолжить свой путь, наплевав в глубине души на эту бабульку. Если обращать внимание на каждого, кто не так на тебя смотрит, можно и с ума сойти.
Но вот вдалеке показался знакомый домик, который очень хорошо запомнился Максиму. Правда в воспоминаниях он казался немного больше, но это, скорее всего, из-за того, что воспоминания принадлежали тому Максиму, которому было лет одиннадцать, не больше, а сейчас он вон как вырос, что самому дивно в зеркало глядеть. Домик все приближался и приближался, в то время как Максим все больше замедлял шаг. Он пытался найти ответ на вопрос, почему он это делал, но внутри его черепной коробки на этот счет не удалось найти абсолютно ничего. Может, он банально боится? Но чего? Ведь всего лишь минуту назад в нем все было полно решимости поскорее увидеть драгоценную тетушку, по которой Максим очень соскучился. Но вот теперь им овладевал полнейший ступор, и он уже был на грани полной остановки. Нет, еще шаг. И еще… Макс заставлял идти самого себя, как какого-то раба, ведь он прекрасно понимал, что иначе не получится ― слишком уж велик страх.
И он все-таки осилил оставшееся расстояние, хоть и с большим трудом. Ноги с приближением к домику начали наливаться свинцом, и переставлять их становилось все труднее и труднее. Когда же Максим увидел тетушкин домик вблизи, сердце его застучало быстрее, разливая внутри непослушного тела горячее волнение. Казалось, что его воспоминания в один миг приобрели настолько яркие краски, что не выдержали и выбрались в реальность, и вот он стоит перед домиком, который видел последний раз мелким пацаном, и который все эти пять лет звал его к себе.