— ты, — сказал отец, — поднимайся.

— Уже суд? так скоро? — Эдвин скривился, — скор же ты на расправу, папенька. особенно на расправу над теми, кто невиновен.

— Идиот, — в сердцах сказал король, — избалованный, эгоистичный идиот.

— Это я-то?

Эдвин поднялся, бросил хмурый взгляд на министра — но тот моментально сделал вид, что Эдвина не существует, одна пустота.

— Это ты идиот, — огрызнулся Эдвин, — раз веришь… в это все.

— Да никто не верит, — с внезапной усталостью сказал король, — но я не могу допустить войны внутри королевства. так что сейчас ты сбежишь…

— Звучит не слишком обнадеживающе. мне бы хотелось быть оправданным в глазах моего народа.

— Успеется, — махнул рукой король, — отсидишься в одном надежном месте. А потом я тебе дам знать, когда вернуться.

— И где же это надежное место? — Эдвин насторожился.

Все звучало слишком просто. Слишком.

— У тебя будет проводник, — ответил король.

— Я ведь могу и не согласиться, папенька.

— можешь, — согласился тот, — но тогда суд неизбежен. А поскольку свидетелей нет, его исход неясен, понимаешь ты это, болван?

Эдвин промолчал.

один вид короля вызывал раздражение и будил очень, очень застарелую ненависть. С тех пор, как он отправил мать в монастырь… мать было жалко. очень. она была доброй и славной, и не заслужила такой судьбы.

Эдвин с прищуром смотрел на старую копию себя самого, мысли крутились размеренно и неторопливо.

Любопытно, Мартин уже активировал свое заклинание?

Сколько часов осталось почтенному родителю?

Собственно, сколько часов до того, как он, Эдвин Лоджерин, останется единственным полноправным претендентом на трон?