– Когда мы разбились… в ночь после свадьбы. Не я был за рулем.

Аксель не ответил, а только посмотрел на него.

– Это был мой брат. Каин.

– Каин?

– Так его называла мать. Синдре.

Эгон затянул бинт так сильно, что побелели пальцы.

Каина тогда только выпустили на свободу после одной из его отсидок, далеким весенним днем чуть меньше года назад. Эгон не хотел звать его на свадьбу. Они не общались. Не росли вместе. Но вы же братья, сказала Сюзанна. Родня, в ваших жилах течет одна кровь. Каин не несет ответственность за поступки своей матери, добавила она. Не более, чем ее несет и сам Эгон.

Эгон послушал ее. Каин помог подготовить праздник. Вечером перед венчанием он отвел Эгона в сторону и, поблагодарив его, вытер слезу в уголке глаза. Рассказал, как много это для него значит. Затем взял брата за руку и попросил его разрешения быть их водителем. У него не было денег на подарок, но ему так сильно хотелось сделать что-нибудь, чтобы быть полезным. Эгон даже рассказал ему о ребенке, которого они ждали, и Каин крепко и долго обнимал его, плакал, обещая, что больше не будет принимать наркотики. И никакого воровства.

Аксель закрыл глаза и вздохнул. Он помнил крепко сложенного робкого мужчину, который держался в стороне, устанавливал музыкальное оборудование, поднимал стулья и то, как он гордо и благодарно заулыбался, когда брат представил его.

И когда свадебный вальс был окончен, торт разрезан и торжество длилось уже много часов, Каин сел за руль красного «Сааба 2009» Эгона, а молодожены – на заднее сиденье.

– Чертов идиот был под кайфом. Я понял это только когда он стал спускаться по Хольменколленвейен. Как будто он хотел… произвести на нас впечатление. На меня. Я просил его остановиться, перегнулся вперед и хотел перехватить руль, и тогда мы и разбились. Дорога сделала вираж, Каин вывернул руль, но уже было поздно. Мы полетели вниз по склону. Словно Бог скинул нас с дороги.

Эгон сплюнул, зубами проделал дырку в бинте и оторвал его.

– Когда машину перестало крутить, мы все остались сидеть на месте. Каин спереди. Я с Сюзанной сзади. Я увидел, что она ранена, серьезно ранена… но она была в сознании, мы разговаривали, она сказала, что все нормально… – Эгон прочистил голос. – Я не отдавал себе отчета. Я закричал Каину, чтобы тот убирался. Чтобы он убирался к чертовой матери.

– Почему… почему ты это сделал?

Эгон поднял голову. Посмотрел на хлопающую на ветру палатку.

– Было что-то в глазах Сюзанны… я не знаю.

Он булавкой закрепил бинт на ладони.

– Это вина Агнес. Каин позже мне рассказал. Они выкурили косяк.

Аксель покачал головой. Идиотская баба.

– Как я мог быть таким дураком, – сказал Эгон. – Таким кретином. Как я мог довериться ему. Я никогда его не прощу. Никогда.