Глава 104

Ее спина была мокрой. Не липкой, как от ночного пота, но влажной и холодной. Голова казалась тяжелой на матрасе. Подушки не было. Одеяла тоже. Она что, стянула его с себя? Она нащупала покрывало из простого тонкого текстильного полотна, которое сбилось между ног. На голых ногах кожа покрылась мурашками от холода. Она натянула покрывало до подбородка. Оно пахло не ее запахом, это был чей-то чужой пот и секреции с запахом дешевых духов. Ваниль и ананас.

Веки были тяжелыми. Бесконечно тяжелыми. Она лежала на боку, рука ничего не чувствовала. Должно быть, она пережала нерв. Матрас в желтых пятнах, а перед глазами стена с облупившейся краской на шершавом бетоне.

По телу пробежали мурашки, когда капля упала на спину. Она перевернулась. Что это за звук? Металлический звон. Цепь? Рука, на которой она лежала, была такой вялой, что она едва смогла пошевелить ею. Она взялась за запястье и заметила холодную сталь. Наручник. Она зажмурилась и с силой удерживала глаза открытыми; бело-голубое мерцание от лампочки в потолке посылало болезненные толчки куда-то за глазные яблоки.

Кафа лежала в комнате без окон. Наручник был прикреплен к цепи толщиной с большой палец, которая в свою очередь крепилась к крюку в потолке. Новая капля вот-вот образуется и ледяной водой упадет ей на голый живот.

Она уперлась кулаком в матрас и поднялась. Ей пришлось закрыть глаза, сухо сглотнуть и ждать, пока зрение опять прояснится. Казалось, будто выжатая губка за лбом медленно наполнялась водой. Глаза, виски и пазухи сдавливало. Она знала, из-за чего это. Ее накачали наркотиками, а холодные капли с потолка заставили сон отступить слишком рано.

Цементный пол был ледяным под голыми ступнями. Комната была размером с гостиную в ее квартире, здесь стояли холодильник, унитаз без сиденья и морозилка, гудящая около стальной двери. Из круглого окошка в двери сочился яркий желтый свет.

Кафа посмотрела вниз на свое тело. Она была почти голой. Одета только в широкий, белый спортивный лифчик, который она утром надела через голову, когда ушла с дивана в гостиной от Фредрика, и трусы, которые даже были не ее. Боксеры, они были велики ей, темно-синие и застиранные, похоже мужские.

Все увиденное ее сильно испугало. Она машинально положила руку на половые органы, пытаясь потрогать, снаружи и внутри, и понять все ли в порядке. Подверглась ли она чему-то? Казалось, что нет. Она бы знала. Но ей надо помочиться. Она попробовала нагнуться, за лбом снова застучало, но уже мягче. Как только она собралась встать, темная тень проскользила по комнате… Дверь. Кто-то стоял перед окошком за дверью.

Глава 105

Весла бесшумно скользили по беспокойному морю. Наступила непогода, и повалил снег. Большие, тяжелые снежные хлопья. Они надеялись, что радары русских будут блуждать в серой массе и не заметят маленькую резиновую лодку с тремя солдатами и девочкой, пересекающую фьорд Западная Лица.

На другой стороне они сняли защитные костюмы. Аксель и Хейхе поделили между собой груз Эгона, чтобы он мог нести в рюкзаке Калипсо. Пока норвежцы сдували лодку, Хейхе поднялся на склон. После выстрела, убившего Бакке, он молчал. Его открытый наивный взгляд исчез. Он постоянно поглядывал на Эгона, и Эгон смотрел в ответ.

Аксель тоже подыскивал слова. Он смотрел на товарища и не узнавал его. Эгон дышал иначе. Глубже и медленнее. Шел иначе. Шире шаг и увереннее. Он говорил иначе. Рассудительно и мрачно. И глаза. Блуждающие и опасные.

Они молча взошли на склон долины. Поднялся ветер. Вместе с падением температуры снежинки стали меньше, легче, а снегопад – более густым. Ветер разносил его по горизонтали. Хейхе ждал их на вершине. Черная шерстяная балаклава побелела от снега, и в уголках рта и вокруг носа образовались льдинки.

За каждой возвышенностью волнистого ландшафта намело довольно много снега. В некоторых местах он доставал до колен. В других – земля была почти голой. Видимости ноль, темно. Все что слышал Аксель – это сильное хлопанье капюшона и завывание воздушных масс в вышине.

Через несколько часов местность сменила характер. Она стала неровной, более каменистой, и на заснеженной реке Эгон провалился под лед. Он поскользнулся, выставил руки и оказался в воде до середины бедра. Рукав зимнего костюма окрасился кровью.