Дыхание перехватило. Как она могла такое сказать, как она могла втянуть его в это!

По телу прошла дрожь, сердце глухо билось в груди. Да, она не подумала, и ее вранье дорого будет им стоить. Но когда на сцене она услышала о помолвке, ее охватил ужас от того, что папа, любимый папа, не сказал, какое решение принял.

Конечно же, он все лето пытался убедить Санару в нескончаемых выгодах, которые сулил брак, а она раз за разом отбивала его атаки, опрокидывая аргументы.

Она была абсолютно уверена, что союз с Лидосскими их не спасет, но еще…

Санара вытерла лицо руками, словно умываясь. В голове начинало покалывать от нервного напряжения.

Еще… она не хотела, не желала, не могла допустить даже мысли, что ее спутником станет Найстрем. Найстрем, чужой ей человек, тот, кого она помнила по нескольким скучным приемам и местным новостям на Мирионе, сообщавшим об очередных похождениях Его высочества-все-от-меня-без-ума. Единственный, за кем бы она пошла куда угодно, тот, рядом с которым она бы осталась несмотря ни на что, был Кир.

Она, наверное, знала об этом еще в академии, решившись на поцелуй.

Однако, стесняясь своих чувств и не рассчитывая на взаимность со стороны Кира, она упорно не желала признаваться себе в этом.

Девушка рассказывала себе сказки, что уважает его и благодарна за спасение своей жизни, что не видела человека храбрее и достойнее, и, безусловно, это все было о нем. Вот только все это нужно было сказать о любимом человеке, а не только о друге.

И что же получается? Она втянула Кира в свои проблемы из-за собственной слабости и эгоизма.

Санара поняла это и раскрыла свой обман, поделившись с фризийцем идеей, на ком нужно проводить тест.

Но почему он этого не сделал, почему не воспользовался шансом?

Санара замотала головой и снова протерла заплаканные глаза. Стоять было тяжело и она, облокотившись о стену, медленно сползла вниз.

«Ну почему ты не сбежал?!»

Санара не могла разобраться и металась меж двух огней. То ей казалось, что она ненавидит Кира за то, что он, как всегда, оказался безупречен, то внезапный порыв радости охватывал ее, шепча, что, несмотря ни на что, Кир на ее стороне.

Санара не знала что думать; голова пульсировала от боли, и она рассуждала все медленнее, временами впадая в оцепенение.

Почему она соврала на сцене? Из-за своих убеждений в честности помолвки? Или же просто наивная мечта быть с Киром раскрыла ей рот и заставила лгать?

Санара никак не могла решить, ее глаза давно закрылись, и она, подтянув коленки поближе, повернулась к стене боком и положила голову на холодный мрамор облицовки.

Но почему Кир остался на ее стороне? Он был ее верным, тем самым настоящим другом? Или…

Мысль не далась, вспорхнув маленькими крылышками и уносясь прочь.