— Я готов рискнуть и попытаюсь остаться в живых на Мирионе, — спокойно объяснял он ход своих мыслей. — И я хотел спросить, может ли Найстрем защитить Санару с семьей?

Адерон вздохнул.

— Сомневаюсь. Ветвь Лидосских, к которой принадлежит принц Найстрем Девятый, безусловно древний и уважаемый род, но, — подчеркнул он, — к сожалению, они не обладают реальной властью и средствами, так что вряд ли способны оказать поддержку Нереидам в случае провала Санары.

— Она думает так же, — Кир поделился секретом, — поэтому какой смысл увеличивать число жертв, да и портить жизнь Санаре, если в этом нет реальной необходимости?

— Значит, твоя жизнь, возможно, в обмен на ее счастье? — спросил Адерон, внимательно вглядываясь в лицо Кира. Фризиец не так представлял свое положение, но не видел в идее Адерона ничего ложного.

— Почему бы и нет, — подтверждая, сам себе ответил он, — она уже спасла меня однажды, и я не боюсь встретиться лицом к лицу с Мирионом, будь то власть или какие-то испытания, да и, — Кир не знал, как лучше объяснить и при этом не покраснеть, — ее судьба для меня важна. Так что какой-то официальный факт брака ничего не значит, так она сможет получить свободу и распорядится собственной жизнью так, как считает нужным.

Кир вспомнил, как когда-то давно Санара рассказывала ему про мечту жить в глуши, где ее никто не узнает или просто не обратит внимание. Наивно, но он прекрасно ее понимал.

— Я просто хочу ей помочь, — с теплотой закончил он, глядя на Адерона. Тот не спешил отвечать, усевшись в кресло, он тер лоб, будто усиленно решая дилемму.

— Ладно, — Адерон, решившись, встал, — сначала я сообщу Императору обо всем, что произошло, а после мы определимся с нашими действиями. Иди в свои покои и никому не открывай, ни с кем не разговаривай, пока я не приду. Ясно?

Кир снова кивнул и поспешил в свою комнату.

Оставшись один, он подошел к огромной кровати и камнем рухнул на мягкие одеяла, закрывая лицо руками. От напряжения и долгого использования техники контроля голова раскалывалась, а тупая боль мешала здраво мыслить.

Он осознавал, что эти часы будут решающими, но был тверд в своем желании помочь Санаре. Ему снова стало жаль ее: разве девочке полагается сносить такие тяготы, что и не каждому взрослому мужчине по плечу.

Сначала, возможно ставшая бы пожизненной роль мальчика, соответствующие нагрузки; Кир неожиданно вспомнил, как Санара упала на первом кроссе в Прайме; ну конечно, как же девчонка могла с этим справиться. После море усилий, которые она прилагала не только в учебе, но и физически, вставая в спарринг с мальчишками, дерясь на ножах. Ее хрупкое телосложение не давало много шансов на победу, но она все же иногда их одерживала.

Дурочка, — подумал Кир. — Ну почему она не поделилась правдой раньше?

Он перекатился на бок и в глаза бросилось пламя горящих свечей на столике…

А потом ее чуть не сожгли.

Воспоминания подняли волосы на затылке. Она рисковала всем, чтобы не вылететь, чтобы оправдать надежды семьи и стать достойной правительницей Мириона.

Разве это честно? — досадовал фризиец. — Разве так можно издеваться над ребенком, девочкой?

Кир знал, что отныне будет ее опорой.

Так решил он для себя, дожидаясь советника, чтобы принять участие в одной из тяжелейших битв за свободу близкого человека.