Если исследование Глэдуина сосредоточено на глубине знаний жителей одного атолла в Микронезии, то книга Дэвида Льюиса «Мы, навигаторы» обращает внимание на сходство методов навигации в Южно-Тихоокеанском регионе, которыми пользуются и в наши дни. Он увидел общую для тихоокеанских островов систему, в которой у каждого острова есть свои особенности, будь то этак на Пулувате или навигация по волнам на Ронгелапе. В 1973 г. Финни, а вместе с ним художник и историк Херб Кане (Herb Kāne) и гавайский серфер и гребец на каноэ Томми Холмс решили построить каноэ и доплыть до Таити с помощью традиционных методов навигации и тем самым доказать, что жители островов южной части Тихого океана использовали эти навыки для путешествий через всю Океанию. Их предприятие стало катализатором для зарождающегося гавайского Ренессанса: люди снова стали гордиться традиционной музыкой, искусством, сельским хозяйством и спортом. Писатель Сэм Лоу в своей книге «Хокулеа: возрождение Гаваики» (Hōkūle‘a, Hawaiki Rising) говорил: Кане был убежден, что «каноэ было центром древней культуры – сердцем культуры, которое по-прежнему бьется, – и я думаю, что, если бы смогли заново построить этот главный артефакт, снова вдохнуть в него жизнь и использовать его, от этого разойдутся волны энергии, а вокруг проснутся много связанных с ним культурных аспектов»[237].

Они поставили себе цель собрать 100 тысяч долларов и пригласили помощников для проектирования каноэ. Когда двумя годами позже судно спустили на воду, организаторы экспедиции привезли на Гавайи навигатора из Микронезии по имени Пий Мау Пиайлуг. Он родился в 1932 г., а его отец и дед были искусными навигаторами. Местом его появления на свет был атолл Сатавал в 200 километрах от Пулувата, где Глэдуин несколько месяцев изучал методы навигации жителей Каролинских островов. В восемнадцать лет Пиайлуг прошел обряд пуо, священную инициацию для навигаторов. Но после этого обряд перестали проводить из-за отсутствия учеников, и Пиайлуг начал беспокоиться, что знания будут утеряны и не перейдут к следующему поколению жителей Сатавала. Он подружился с волонтером Корпуса мира Майком Маккоем, который рассказал обо всем Финни. Это оказалось очень кстати; Пиайлуг обладал знаниями, которые не сохранились на Гавайях и которые очень хотела возродить группа молодых людей, в частности Найноа Томпсон, молодой гавайский мореход: он начал учиться у Пиайлуга, одновременно используя ресурсы местного планетария и создавая гибридный метод на основе старинных и современных источников.

Первое успешное путешествие «Хокулеа» на Таити состоялось в 1976 г., и штурманом был Пиайлуг. В 1980 г. Томпсон после нескольких лет обучения провел каноэ на Таити и обратно. Томпсон вспоминал, как один раз он едва не сбился с курса, но в конечном итоге постиг тайну нахождения пути в океане. Однажды ночью, в плохую погоду, он потерял ориентировку и поддался панике. Ему казалось, что он не контролирует ситуацию, и он боялся ошибиться, но вдруг почувствовал луну над головой. И это ощущение убедило его, что он знает, где находится, и он продолжил управлять каноэ. «Я не могу этого объяснить. Образовалась какая-то связь между моими возможностями и моими чувствами, за пределами того, что я мог рассчитать или увидеть своими глазами, – рассказывал он автору книги “Возрождение Гаваики”[238]. – В ту ночь я понял, что существуют уровни навигации, в которых живет дух. Гавайцы называют это наау – руководствоваться инстинктами и чувствами, а не разумом или интеллектом. Словно открывается дверь к знанию и ты постигаешь что-то новое. Но, пока дверь не открылась, ты даже не знаешь, что это знание существует»[239]. В 2007 г. Томпсон, четыре гавайца и еще одиннадцать человек впервые с 1950 г. прошли обряд посвящения на острове Сатавал.

Немногие могли предположить, что 40 лет спустя «Хокулеа» будет по-прежнему на плаву. Но все эти годы жители островов южной части Тихого океана боролись за сохранение традиций навигации, а в некоторых случаях за их возрождение, и эта борьба сопровождалась более широким культурным ренессансом, затронувшим язык, искусство и образование. Они обращались к старейшинам, передавали знания между островами, создавали учебные заведения, клубы каноэ и школы. «Хокулеа» помогло остановить уничтожение культуры, и сегодня на Гавайях, кроме Полинезийского общества морских путешествий, работает еще десяток подобных обществ; такие же организации есть на островах Кука, в Новой Зеландии, на Фиджи, Самоа, Таити и Тонга. На Маршалловых островах открыта школа традиционных ремесел и навигации WAM, а на Каролинских островах – школа Ваагей. Возрождение традиций наблюдается и в неожиданных местах: в Сан-Диего община чаморро, коренных жителей Марианских островов, потратила целый год на постройку традиционного пятнадцатиметрового каноэ из одного ствола красного дерева – первого судна за почти триста лет.

В этих местах использование традиционной навигации – это акт самоопределения и восстановления прав, власти над своей идентичностью, которая раньше принадлежала миссионерам, колониальным властям и туристической отрасли – и даже исследователям и антропологам. На подветренной стороне острова Мауи я беседовала об этом с Калой Танакой Бейбайан, матерью двоих детей, уроженкой Гавайев. Ей было тридцать три. Мы встретились в тихом городе Лахайна, главная улица которого изобилует роскошными бутиками для серфинга, барами для туристов, предлагающими скидку на коктейль «Май Тай», в прибрежном парке в халау, «доме обучения», – деревянном павильоне, крышу которого по традиции покрывают сухой травой или листьями пальм. Земля под нашими ногами когда-то была «королевской», то есть с XVI в. принадлежала вождям и королям Мауи, начиная с вождя Пиилани. После того как в начале XIX столетия Гавайские острова завоевал Камеамеа Великий с флотом из 960 боевых каноэ и армией в 10 тысяч солдат, Лахайна стала столицей королевства. Повернувшись на запад, к океану, я видела риф, где некогда прежде, ловя самые длинные волны на Мауи, каталась на своих папа-хейе-налу, или досках для серфинга, королевская семья. Бейбайан рассказала, что здешних жителей всегда защищало моо, похожее на ящерицу божество; когда в середине 1970-х гг. несколько жителей Мауи решили построить традиционное морское каноэ с двойным корпусом, первое за несколько поколений, они называли его «Моолеле», или «прыгающая ящерица». Лодка, ваа, представляла собой 13-метровое каноэ с корпусами из цельного дерева и стояла в сухом доке неподалеку от нас.

Кала Бейбайан причисляет себя к новому поколению мореходов. «Мы используем и традиционные знания, и науку, и новые эвристические приемы», – говорит она[240]. Я заметила на ее левом предплечье необычную татуировку – черный абстрактный рисунок. Она объяснила мне, что это символы навигации, принятой на Маркизских островах. «Очертания в виде “Т” символизируют осьминога, бога океана Каналоа, щупальца которого присасываются к знанию. Треугольники – это звезды, а птицы подсказывают нам, где находится остров, – сказала она. – Я сделала ее сразу же, как только поняла, что хочу посвятить этому жизнь». Бейбайан двенадцать лет изучала навигацию как помощник штурмана; через два месяца ей предстояло подняться на борт 22-метровой «Хикианалии», сестры «Хокулеа», в качестве капитана и проделать путь от Гавайев до Таити, чтобы встретить «Хокулеа», завершавшее четырехлетнее кругосветное плавание. На берегу Бейбайан преподает школьникам гавайскую навигацию, являясь координатором в сфере образования некоммерческой организации «Сбор катамаранов» (Hui O Wa’a Kaulua), в свое время построившей «Моолеле».

Прадедушка и прабабушка Бейбайан по материнской линии приехали с Окинавы, а отец происходил из семьи рыбаков Лахайны. В конце 1970-х гг. ее отец, Чед Калепа Бейбайан, заинтересовался традиционной навигацией и поехал учиться к Найноа Томпсону. «Я видел, что Найноа всегда обращает внимание на знаки – волны, звезды, ветер, – и пытался увидеть то, что видит он, – рассказывал Чед Сэму Лоу, автору книги «Возрождение Гаваики». – Я знал, что его мир не такой, как у всех остальных, и мне было любопытно, что это за мир. Наблюдая за Найноа, я начал мечтать о том, что когда-нибудь сам стану навигатором. Я понимал, что это почти несбыточная мечта, но решил не терять шанс и узнать как можно больше». Он стал одним из первых членов экипажа «Хокулеа», а весной 1980 г. был в числе четырнадцати человек, совершивших 31-дневный переход от Гавайев до Таити на расстояние около 4 тысяч километров; ориентировались моряки лишь по звездам, ветру, волнам и полету птиц. Когда на горизонте показались верхушки пальм на островах архипелага Туамоту, вспоминал Чед, он почувствовал, словно время повернуло вспять и он вновь переживает путешествия своих предков. «Со мной были мои аумакуа», – рассказывал он[241]. Сегодня он – штатный навигатор Астрономического центра Имилоа на Гавайях.

Морскими путешествиями Бейбайан увлеклась вовсе не под влиянием отца. Она описывает его как тихого человека, редко бывавшего дома – все больше в плаваниях. Он бегло говорил на гавайском, но никогда не учил ее языку. «Когда мы были юными, он никогда не предлагал нам пойти с ним в море. Это была его страсть, и он хотел, чтобы мы сами разобрались в своих желаниях», – объясняла она. Поступив в Гавайский университет в Хило и Мауи, Бейбайан увлеклась традиционной гавайской культурой, в совершенстве овладела гавайским языком и познакомилась с историей своей родины – с тем, как острова заселяли люди, совершавшие дальние плавания. «В двадцать лет я хотела узнать все о морских путешествиях. Я спросила бабушку, она посоветовала поговорить с отцом, а потом [вернулась и] сказала, что я должна отправиться с ним в плавание. Он только что построил каноэ для дальних путешествий».

Первое путешествие – из Оаху в Лахайну – заняло один день и одну ночь. «До этого я была обыкновенной, как все. То есть принадлежала к поп-культуре. Это было мое первое знакомство с другим миром. И я поняла: это намного, намного лучше всего, что мы делаем в обычной жизни. Если просто внимательно слушать, откроется совсем другая история о том, где мы находимся». Бейбайан продолжала учиться и по возможности присоединялась к экипажам каноэ, идущим в дальние плавания. «Поначалу я не знала, что спрашивать. Но с опытом появлялось все больше вопросов, и я вышла на новый уровень. Я уже могла видеть связи. Могла идти вслед за историей, – рассказывала она. – А это вело к очередным вопросам». В 2007 г. она совершила путешествие в Японию на «Хокулеа», и в том же году ее отец и еще четыре человека прошли обряд пуо, который совершил сам Мау Пиайлуг, и стали наследниками традиции мореплавания, насчитывающей более 2 тысяч лет. В 2014 г. Бейбайан была в экипаже «Хокулеа» во время плавания с Гавайских островов на Таити. «Когда я далеко от земли, на каноэ, отрезанная от всех, мой разум меняется. Очень быстро, в первые два дня, я становлюсь другой. Я начинаю видеть, – рассказывает она. – Ты полностью зависишь от того, что видишь, слышишь и чувствуешь. Ни приборов, ни компаса. И мне это нравится. Я не сбиваюсь с курса». Страха не бывает, говорит она. «Я больше нервничаю в последние десять минут путешествия, когда мы возвращаемся в порт».

По мнению Бейбайан, навигация требует и научного знания – геометрии, физики, математики, – и неосязаемых инстинктов, интуиции, которая развивается и укрепляется на опыте и в конечном итоге, к концу жизни, превращается в мастерство. «На самом деле звезды – это самая легкая часть головоломки, – рассказывает она о том, что происходит с ее разумом, когда она прокладывает курс. – Мы не просто счисляем путь, а делаем больше. Это очень сложно. Какая у вас скорость – шесть узлов или семь? Вы должны быть уверены. Вся тренировка нацелена на то, чтобы сформировать в нас эту уверенность, способность к наблюдению». Иногда, объясняла она, применение навигационных навыков больше напоминает духовные практики, а не науку. «Навигаторов, практиковавших традиционные методы, порой называют учеными. Но огромная часть того, что мы делаем, связана с духом. Наука не объясняет духовного». Ее слова напомнили мне рассказ Найноа Томпсона о том эпизоде, когда в 1980 г. во время плавания на Таити на борту «Хокулеа» он едва не сбился с курса, о загадочных «уровнях навигации, в которых живет дух».

Да, Бейбайан выходит в море уже двенадцать лет и вела «Хокулеа» через открытый океан на протяжении 4 тысяч километров, – но дома, на Мауи, она работает официантом в ресторане Feast at Lele на вечернем банкете, где туристов развлекают традиционным танцем хула, иллюстрирующим историю миграции полинезийцев, и угощают свининой калуа и поке. Время от времени она выступает в отеле Westin Ka’anapali Ocean Resort, знакомит гостей со «звездной навигацией». В современном мире почти невозможно зарабатывать на жизнь и содержать семью, путешествуя на каноэ. «Будь общества морских путешествий успешными, тут было бы много каноэ, – говорит она, кивком указывая на пустой океан позади нас. – Каждый день мы встречали бы новую группу детей. – Она ненадолго умолкает. – Страшно подумать, какое хрупкое это знание – ты его потеряешь, если ты не будешь о нем заботиться. Мы боремся изо всех сил».

За 8 тысяч километров от Мауи, на Губернаторском острове, я сидела на травянистом склоне, ела жареных цыплят, мусуби, кимчи и ломти сладкого ананаса и смотрела, как мужчины и женщины танцуют традиционный танец хула; все ждали «Хокулеа». Прошел слух, что скоро каноэ будет проходить мимо острова, и все столпились на берегу, откуда виднелись озаренные солнцем очертания нижнего Манхэттена. Зрители разразились приветственными криками, желая экипажу «Хокулеа» безопасного плавания на следующем этапе путешествия. Затем показалось гигантское каноэ с двумя красными парусами, похожими на клешни краба. Их развевал ветер, и судно шло по волнам пролива с невероятной мощью и скоростью. Когда каноэ поравнялось с нами, один из команды, стоявший на носу, набрал полную грудь воздуха и стал дуть в раковину; громкий звук, подхваченный ветром, понесся над водой прямо к нам.

Диссонанс между гордо плывущим каноэ и стеклом и сталью одного из самых влиятельных экономических центров мира был разительным и прекрасным. Я вспомнила слова Энтони: для жителей тихоокеанских островов само каноэ было островом в океане, и этот остров драгоценен – он дает нам жизнь и делает нас людьми. «Остров в океане» – так можно сказать о каждом из нас. Что такое наша земля, как не каноэ, на котором мы все плывем через космическую бездну, связанные общей судьбой? «Что, если так можно расценить не только Гавайи, – говорил Энтони, – не только Полинезию, не только Тихий океан, но и всех людей на планете?» А потом «Хокулеа», олицетворение прошлого, символ сопротивления настоящему и плавильный тигель, где рождалась надежда столь многих на будущее, исчезло из виду.