Я обняла ее в ответ, растворяясь в этом объятии, и ответила:
— Насыщенно. Я облазила весь рынок, — я тоже обняла ее за талию и направила к дивану.
— О, правда? Что-то купила? – Волжак послушно села, откидывая голову на спинку и закрывая глаза.
— Пару мелочей.
— Прости, что тебе пришлось провести все это время в одиночестве, — пробормотала она, вытягивая длинные стройные ноги.
Я встала за ее спиной и опустила ладони на плечи, начиная их массировать.
— Все в порядке, — да уж, я была не одна, я разбалтывала все секреты твоей матери. — А как прошел твой день?
Волжак застонала, когда я затронула особенно чувствительные точки.
— Долго. И нудно. Но зато весьма продуктивно — я сделала все, что хотела, поэтому завтра можем вернуться домой.
— А тот выходной, насчет которого ты договорилась, у нас сохраняется? – спросила я, продолжая массировать ее плечи и наклоняясь к уху.
— Да… А что? – Волжак приоткрыла один глаз.
— Просто хочу побыть с тобой наедине. Весь день, — честно ответила я. Я соскучилась по ней и… Еще меня немного тяготило чувство вины. За то, что я втайне от нее встречалась со Светланой Юрьевной, да еще и разболтала ей обо всем, о чем только можно. И нельзя тоже. К счастью, Светлана Юрьевна была умной женщиной – она втайне от своего мужа списала мой номер у него из записной книжки, а не стала спрашивать у дочери. Правда, откуда мой номер у самого Волжак – мне было все еще неясно, но… Я уже ничему не удивляюсь, что касается этого мужика. Уверена, он меня пробил по всем базам, каким только мог. Наверняка, даже знает, во сколько лет я ветрянкой переболела.
— Тогда у тебя будет такая возможность, — улыбнулась Волжак, притянув меня ближе. – Можем начать прямо сейчас.
— Нет-нет, — я тут же отодвинулась. – Сейчас ты идешь в ванную, а потом в кровать. Спать, — закатила я глаза, видя выражение ее лица. – А утром мне все расскажешь. Если захочешь, — добавила я слегка неуверенно.
— Обязательно расскажу, — улыбнулась Волжак. – А «спать» — это… — она многозначительно пошевелила бровями.
— Нет, — твердо ответила я, – Волжак, спать – это спать. Все. Иди, — я помахала рукой, еще больше запахивая халат и завязывая его потуже.
— Ла-а-адно, — протянула она голосом обиженного подростка, но встала с дивана. Проходя мимо меня, дернула за пояс, халат распахнулся, а Волжак, хихикая, убежала в ванную.
И это – моя взрослая, самодостаточная, серьезная женщина? Господи, как же я ее люблю!
========== 12 ==========
Когда мы вернулись домой, жизнь потекла по-старому. Только мы с Волжак стали друг к другу как будто ближе. Я многое о ней узнала и была благодарна за откровенность. Она рассказала, что отныне является абсолютно свободным человеком, не зависящим от своего отца. Когда она ездила к нему в тот день, в то время как я встречалась со Светланой Юрьевной, он даже с ней не разговаривал. Но… Он сам виноват. И мне действительно было его жаль, потому что ему не выпадет возможности узнать свою дочь такой, какой она была. И мне было жаль саму Волжак, конечно. Потому что хоть она и говорила, что счастлива, что их с отцом больше ничего не связывает, я видела в ее глазах грусть. До сих пор поступки ее папаши имеют на нее влияние и причиняют боль.