Светлана Юрьевна благодарно кивнула и, выдохнув, продолжила рассказ.

— Мой муж смирился с тем, что Катя была против участия в его бизнесе, и поэтому он начал подбивать Костю стать его помощником. Вместо Катерины. Но тот был зациклен на семье, на Кате, на Сережке, и ему было неинтересно проводить на работе круглые сутки, чтобы заработать все деньги мира. А потом… Потом случилась эта трагедия, и все… словно рухнуло. Они с Катей почти перестали общаться, а когда общались – то были сплошные ссоры. И я долго не понимала почему. Она словно избегает нас…

Я вздохнула, потому что прекрасно знала, почему Волжак это делала. Жить с чувством вины более десяти лет, которое буквально пожирало ее, да еще и постоянно подпитывалось комментариями ее папаши – неудивительно, что ей было проще жить затворницей.

— Я… Я не знаю, что сказать на это, — пробормотала я, понимая, что не могу ответить на все вопросы Светланы Юрьевны. Но каково было мое удивление, когда женщина продолжила.

— Мне кажется, она винит себя в этой трагедии… — тихо проговорила Светлана Юрьевна, а я лишь заставляла себя ровно дышать.

— Что вы… — я прочистила горло, потому что голос меня подвел. – Что вы имеете в виду?

— Она… Она была не одна, когда Костя с Сереженькой уехали на дачу… У нее была… — клянусь, Светлана Юрьевна покраснела. – У нее была подруга. И когда они иногда уезжали, она проводила время с ней.

— Вы знали?! – вытаращилась я на женщину, не веря ушам. Она все это время была в курсе?!

— Конечно, я знала, — фыркнула Светлана Юрьевна. – Я же не дура, я и так догадывалась. К тому же, потом Саша рассказал мне об этом, когда Катя уехала из города. Думал, что я присоединюсь к нему в попытках образумить дочь. Но у меня свой взгляд на это, — голос женщины стал серьезным. – Как бы… неправильно это не было… с точки зрения семейных ценностей, — пояснила она, — то, что произошло – трагическая случайность. Рок. Судьба. И в этом нет ее вины. Да, было неправильно встречаться с женщинами за спиной мужа, но глупо винить себя в произошедшем и брать за это ответственность, — вздохнула Светлана Юрьевна.

— Но почему вы… Почему вы не поговорили с ней? – удивилась я. Сколького можно было бы избежать, поговори она со своей дочерью, объясни она ей, что в этом нет ее вины? Волжак, вероятно, не жила бы как робот все то время, зная, что мать на ее стороне.

Светлана Юрьевна еще раз глубоко вздохнула и зажала ладони между колен.

— Я похоронила в себе все то, что произошло. И не хотела бередить ее раны. Если я тогда чуть не сошла с ума, не представляю, что чувствовала моя дочь. Хотя она, конечно же, сильнее меня. Но я не хотела, чтобы эта тема всплывала. Это негласное правило нашего дома – не говорить об этом. К тому же, я дала Саше обещание, что никогда не расскажу ей, что знаю правду. Он сказал, что это убьет ее. Чувство стыда, я полагаю…

— Ах, грязный ублюдок! – воскликнула я, не сдержавшись. То есть он сам разболтал ей, а потом, поняв, что жена не поддерживает его в желании обвинить во всем Волжак и «выезжать» на этом чувстве вины всю оставшуюся жизнь, решил сделать вид, что он такой хороший папочка, прикрывает свою дочь.

Светлана Юрьевна с удивлением посмотрела на меня.

— Эм… Я почти уверена, что тот парень украл леденец на палочке, — я ткнула пальцем в сторону. – Ублюдок.

— Какой парень? – Светлана Юрьевна проследила за моим взглядом и тоже уставилась туда, куда я указала.

— Уже убежал, — с горечью в голосе, проговорила я и еле слышно чертыхнулась. – Так… Что вы хотели от меня? Вы же позвали меня не для того, чтобы просто все это рассказать?

— Конечно, — кивнула женщина. – Я просто хотела понять, почему они так поругались. Что заставило вас уехать из дома, а отца полночи пить в своем кабинете? Я же понимаю, что дело не только в том, что Катерина выбрала себе в спутники жизни женщину?

Я опустила взгляд. Что мне ей сказать? Правду? Я не могу, не могу выдать тайну Волжак… Хотя… Она же и так все знает, верно? Это, получается, уже не тайна? Может, напротив, это поможет Волжак почувствовать себя лучше? Немного колеблясь, я проговорила:

— Светлана Юрьевна, я не думаю, что имею право говорить о чем-то за спиной вашей дочери. Это неправильно…