А Хаук уже чувствовал, что теряет контроль:

— Иди ты на! Я не собираюсь просто смотреть, как ты спиваешься, понял?! Из меня что, совсем херовый ученик вышел?!

— Ты здесь не при чем, — поморщился Джей. — И спиваться я не намерен, просто… — он вздохнул, стянул с себя порезанную чем-то куртку и сел на кровать. — Просто дай мне, не знаю, месяц. Я справлюсь. Даю слово.

— Справишься с чем? Объясни хоть, что я не так делаю?

— Не в тебе дело, я же сказал. И разговор закончен.

— Но…

— Закончен, Хаук!

Это стало пределом. Не думая, что делает, Хаук схватил Джея за ворот, резко дернул на себя, замахнулся. Но так и не ударил. Остановила все та же кровь: след на лице был слишком уж характерным — учитель дрался против ножа, возможно, голыми руками. А сейчас еще и смотрел на Хаука как-то спокойно, понимающе, заставив разжать судорожно сжатые пальцы.

— Что, рефлексы не работают? — горько выплюнул Хаук. — Даже защищаться не будешь?

— Сейчас — не буду.

— С чего?

— Редкий случай, когда получаю за дело, — криво усмехнулся Джей и мягко поправил воротник. — Ты иди, поспи лучше. Свидание с Каньоном завтра никто отменять не будет.

— Джей, твою мать! Ты мог предупредить. Хотя бы! Сделал же ты эти чертовы хвостики?!

Хаук осекся, отошел и буквально рухнул на свою кровать. Хвостики, да. Редкие и дорогие устройства связи. Личные. Превосходного качества. А он сидел, тратил нервы, искал пути, но даже не вспомнил про вживленную прямо в ухо штуковину. Блеск, что сказать. Городской, должно быть, еще очень надолго останется просто городским. Даже если пройдет Каньон. Даже если разбудит в себе это чутье. Даже если что-то узнает о Пустоши и вызубрит, наконец, эти проклятые коды.

Ворота первого входа со знакомым лязгом захлопнулись за спиной, но в этот раз Хаук не стал ни ждать, ни оборачиваться. На ходу сверился с компасом, огляделся вокруг и уверенно пошел вперед. Дорогу он уже знал. Джей, конечно, не одобрит такое отношение к маршруту, но на Джея Хаук был все еще обижен. Все еще зол. И несколько часов спустя, когда отдал добытое, наконец, яйцо многоножки, только коротко кивнул на долгожданную похвалу.

Задание Хаук закончил засветло. Еще даже не начало темнеть.

— И долго ты будешь так себя вести? — негромко спросил Джей уже на обратном пути, когда «летучка» на всех парах мчалась назад к городу.

— Пока ты не объяснишь нормально, в чем дело.

— О… Ну, посмотрим, чье упрямство сильнее.

Хаук только фыркнул. Глупостью это было, а не упрямством. Самым настоящим идиотизмом.