— Правильная еда поможет быстрее восстановиться, — тем временем продолжал Джей. — Кроме того, ты городской, не забывай. Ты вырос не в той среде, не привык к влиянию Пустоши, на тебя действует гораздо больше всякого, чем сам чувствуешь. Еда — один из способов компенсировать это. Организм берет от пищи вещества и энергию. Так что смирись, она твой лучший помощник.

— С тобой забудешь… — Хаук мужественно проглотил еще одну ложку. За разговором было… съедобней. — Про нормальную еду лучше не спрашивать, да?

— Почему? — пожал плечами Джей. — Съел тарелку полезной дряни — остальное на твой выбор.

— Ну, сойдет.

Остаток порции исчез в тишине. Хаук прислушался к себе, но организм видимо решил, что на сегодня хватит, и возмущаться сомнительной пищей не стал. Стоило последнему куску уйти по назначению, как неподъемным грузом вернулась усталость. Уже в полудреме Хаук добрел до своей кровати и, наконец, нормально заснул.

Разбудило, как водится, «то самое чувство». Остатки сна держали цепкими щупальцами, но зов природы был неумолим. Пришлось заставить себя доволочь тело до туалета. А на обратном пути сон окончательно сдался, напуганный вонью алкоголя.

Хаук остановился, глядя на едва различимую в серых сумерках кофту учителя, поднял с пола. Как в прошлый раз. И в позапрошлый. Но сейчас так и замер, глупо сжимая ее в руке:

— Почему?.. На этот раз что не так, Джей?..

Увы, утренняя тишина не умеет давать ответы на такие вопросы. Еще немного помявшись у кровати учителя, зачем-то пристально разглядывая все неровности служившего основой толстого матраца, Хаук тряхнул головой, аккуратно повесил кофту на стул и ушел назад спать. Завтра. Нет, уже сегодня, но чуть позже, он обязан серьезно поговорить с Джеем.

Солнце ударило по глазам, заставив пожалеть о том, что вообще решил их открыть. Джей не только проснулся раньше, так еще и позаботился о том, чтобы Хаук не спал слишком долго: свет щедро лился в комнату из огромного окна, запахи еды будили голодный организм. А вместе с ним и боль до сих пор не привычных к нагрузке мышц. Зря Хаук считал, что после марафона по пескам Пустоши ему уже ничего не страшно. И если тогда болели преимущественно ноги, то сейчас ныло все, включая синяки и ссадины — как старые, так и новые.

Ноги и вовсе казались чужими.

Хаук перевернулся на бок, прячась от вездесущего солнца, и снова открыл глаза. Итак, разговор. Вот так вот сразу, пока Джей не успел перевести тему и загрузить работой по самые уши.

— Че за магия? Ты просто удивительно бодр с похмелья.

— Зато ты слишком труп для трезвого, — отпарировал Джей. — Тебя опять за шкирку или сам встанешь?

— Встану-то сам. Ты мне лучше скажи…

— А раз тебе хватает бодрости выяснять отношения — вали сразу на разминку. Три круга вокруг гостиницы и растяжка.

— Че?!

— Как закончишь с пробежкой, берись за обычную разминку. Делать будешь каждый день с утра по три подхода. Как привыкнешь — по пять.

— …

Хаук тупо уставился теперь в спину учителя, пытаясь сообразить, как его попытка докопаться до причин и мотивов обернулась утренней пыткой. Но, думается, Джей не шутил про три круга. И про растяжку. Хорошо хоть дал умыться.