Наблюдая за всем этим, Нерандиль то и дело подскакивала на месте и каждый раз бард настойчиво усаживал ее обратно. Слишком быстро девушка потеряла из виду Ульда и теперь, каждый раз видя страшные последствия битвы, не могла не думать о том, не было ли среди тех воинов и ее орка? И каждая такая мысль, словно заставляла вместе с несчастными умирать и частичку ее собственной души…

– Прекрати. Его там нет.

– Это немыслимо… просто сидеть здесь и смотреть на это!

– Да? – с сомнением фыркнул бард, – А по-моему красиво. Когда такое увидишь?

– Как ты можешь так говорить? Они же гибнут там?

– Они – воины. – Безразлично ответил эльф. – Я вот, бард и был бы рад умереть, исполняя одну из своих лучших баллад.

Нерандиль обернулась к нему, не веря своим ушам.

– Кто ты, чтобы так легко рассуждать о чужой смерти?

Эльф горько усмехнулся и задумчиво посмотрел в глаза девушки, прежде чем ответить:

– Тот, кто знает, что без нее не было бы ценности у жизни. Хватит переживать, о том, что не в твоих силах, глупая. Лучше наслаждайся! Лично я, жажду узреть как раненный орк, вооруживщись двумя эльфийскими клинками, собирается прорваться через оборону эльфов к дракону, который ещё ни разу не спустился с неба. О, Лантишан! Сколько сюжетов! Да я напишу целый сборник!

В этот момент Нера почти возненавидела барда. И тут ее внимание отвлекло странное волнение в рядах воинов, охранявших эльфийского короля.

Но касалось оно отнюдь не Эвандоэле Мудрого, а штандарта – белого королевского знамени, реявшего за спиной великого.

В какой-то момент оно словно упало наземь, чего не должно было случиться ни в коем случае, ведь устремленное к небу, оно ориентир для воинов – сражаться до последней крови, ведь с ними король и вся сила эльфийского народа. В рядах стражей Эвандоэле возникло некоторое смятение, затем знамя вдруг вновь воспряло и начало стремительно удаляться прочь от них.

Лишь пару мгновений спустя стало понятно, что с поля боя его уносит какой-то ненормальный, галопом несущийся на лошади вверх по холму. И, как минимум Нере совсем не надо было видеть лица этого сумасшедшего, чтобы понять, что им был Ульд.

Вскочив с места и больше не обращая внимания на одергивания со стороны барда, она, не смыкая глаз от страха, с замиранием сердца следила за его движением.

Вот, тень в облаках вдруг изменила направление и стала кружить на всадником. А всадник с белым знаменем, отделившийся от остальных, определенно привлек к себе внимание дракона и теперь тот, словно кот, заметивший мышь, стал двигаться за ним следом. Должно быть, оценивая опасность и выбирая лучший момент для смертельной атаки.

Достигнув вершины холма Ульд вдруг спешился и, воткнув штандарт в землю, остановился возле него. Сердце девушки замерло от ужаса, когда чудовище спикировало над мужчиной и, по непонятной причине не испепелив его на месте, впервые за все время опустилось на землю. Должно быть, заметив это, отряд всадников, во главе с Эвандоэле Мудрым, бросился им вслед, но, когда до их встречи оставалось несколько десятков метров, черный Дракон резко взмыл в небо.

К пущему ужасу и бесконечному удивлению Нерандиль, с всадником на спине, которым не мог быть никто другой кроме Ульда.

– О, Лантишан! Я готов умереть, дай мне только спеть эту песню эльфам! – хватая себя за голову, восторженно воскликнул Эмендиль, после чего разразился безумным торжествующим смехом.

Дракон и Ульд же, исчезнув в облаках, появились вновь и в бреющем полете пронеслись над полем битвы. Мир вокруг огласил громогласный рык крылатого зверя, а следом за ним все прочие звуки поглотил протяжный утробный стон походного рога.