***

Когда лес вокруг погрузился в сумерки и Нера начала клевать носом, ее вдруг разбудил лязг замков. Угрюмый бурвадег с каким-то потухшим, рыбьим взглядом и уродливым шрамом тянувшиемся от левой скулы к ключице, снял с ее клети замок и с угрозой стукнул по прутьям короткой дубинкой.

Неловко поднявшись на нетвердых, затехших ногах, Нерандиль кое-как выбралась из клетки, расталкивая кур, и, спрыгнув на землю, постаралась отойти от орка как можно дальше. Но тот, рыкнув что-то на своем, схватил ее повыше локтя и с силой потащил в сторону костров и палаток.

Лагерь бурвадегов умопомрачительно пах жареным мясом. Этот аромат сводил с ума, перебивая все другие запахи и заставлял желудок эльфийки скручиваться тугим болезненным узлом. И это при том, что она знала – вряд ли хоть один из тех кроликов, тетеревов и кабанов, которые крутились на импровизированных вертелах над кострами, был убит по закону Лантишан – милосердно и с благословения богини. А значит ей их мясо было есть нельзя.

Всю дорогу на них оборачивались. Кто-то просто смотрел с интересом или отвращением, кто-то переговаривался, а некоторые плевали себе под ноги, с омерзением произнося какие-то рычащие едкие слова. Если бы Нера могла убивать взглядом, то положила бы поллагеря, но за единственную попытку огрызнулся в ответ тут же получила ощутимый тычок в спину от сопровождавшего ее орка. А вот бурвадегам за ее унижение ничего не было. Только раз, когда кто-то попытался швырнуть в нее камень, смельчак получил не менее грозное предупреждение.

Остановившись у самого большого шатра, в центре которого было отверстие с курившимся сквозь него сизым дымком, орк достал откуда-то высокой кувшин со сплюснутый горлом. Грубо сунув его в руки эльфийки, он втолкнул ее внутрь и Нерандиль на миг застыла, ослепнув от яркого света и громких голосов.

Вокруг жаровни в центре, возлежали и сидели орки-бурвадеги. Они, кажется, даже не обратили внимание на вошедшую туда эльфийку – так были увлечены разговорами. Их было не меньше десятка – все как на подбор здоровенные, мускулистые и волосатые. Некоторые носили бороды, другие напрочь сбривали всю растительность с головы, но при этом отличались едва ли не густой шерстью на всех прочих открытых участках тела.

Орки пили, проливая вино на тонкие эльфийские ковры, которыми здесь был устлан земляной пол, без зазрения совести вытирали руки, испачканные в жиру от приготовленной тут же кабанятины, об шелковые подушки с ручной вышивкой, били посуду и смеялись, смеялись, празднуя свою кровавую победу.

Над ее соседями, друзьями и близкими.

Тонкие пальцы сильнее сдавили горлышко кувшина и Нерандиль охнула, узнав витиеватый рисунок на его округлых боках. Он принадлежал родителям Эрисин! Кажется, она видела его всего дважды. Кувшин был частью большого сервиза и наверняка являлся реликвией семьи виноделов.

А теперь что же, Нерандиль должна была подавать в нем вино их убийцам?

Стиснув зубы от злости так, что те едва не начали крошиться, Нерандиль замахнулась кувшином и со всей силы саданула им по ближайшей опоре шатра, забрызгав кровавыми каплями и струйками вина ближайшего к ней орка.

Вот теперь бурвадеги обратили на нее внимание. Все до единого. Они замолчали, в недоумении уставившись на нее. Кто-то со злостью, раздражением или даже смехом. Но ярче всего читались эмоции орка, медленно поднявшегося с горы подушек в дальней части шатра. Увидев ярость в глазах своего пленителя, Эрисин даже пошатнулась на месте, едва не упав – так страшно ей стало всего от одной краткой мысли о том, что предводитель убийц сделает с ней за такую дерзость.

Он что-то прорычал на своем родном наречии и все вокруг с удивлением обернулись к нему. Мужчина же, высоко подняв руку над головой, щелкнул пальцами и мгновения не прошло, как в руки Нерандиль с силой всунули другой кувшин. Судя по тяжести и цвету – латунный, в отличии от предыдущего.

Прежде чем обратно рухнуть в подушки, бурвадег сказал что-то еще, заставив своих соплеменников зайтись мерзкими смешками и смехом. Теперь они поглядывали на нее не со злостью, а скорее с презрением. Когда же внимание пристуствующих вновь переключилось с нее на явства и разговоры, эльфийка получила очередной ощутимый тычок под бок – тот самый орк с рыбьим взглядом, приведший ее сюда, многозначительно обвел выпученным взглядом присутствующих и замахнулся на Неру короткой дубинкой.

Что ж, тут и семи пядей во лбу не надо быть, чтобы понять что именно от нее требовалось и что она получит за непослушание.

Идя от одного призывно поднятого кубка к другому, эльфийка размышляла о том, как просто было бы подсыпать всем им яд. Ведь всего-то и нужно было что найти в округе специальную травку, и, подсушив ее на солнце, да растерев прямо так, грязными руками, бросить незаметно щепотку в этот ненавистный тяжелый кувшин.

Вот ведь славный бы вышел пир! А главное, смерть в корчах от желудочного кровотечения, стала бы достойной местью для всех этих отвратительных существ, по какой-то случайности оставленных ясноликой Лантишан среди обитателей Эвенора.

Вдруг впереди взмыл вверх еще один кубок, но Нера, вырванная его появлением из сладких мыслей о кровавой расправе, замерла на месте, не решаясь подойти.

Помимо нее в шатре предводителя бурвадегов прислуживали еще два орка – рыбоглазый и тощий долговязый мальчишка, у которого клыки только-только выступили над нижней губой. Оба они в данный момент отрезали куски ароматного мяса от кабана только-только снятого с вертела. Надеяться на то, что кто-то из них подойдет к главарю не приходилось.