Заражённые урчали на всю округу. Когда мы прибежали, чуть со смеха не попадали. Ни дать, ни взять — наливайка около какого-нибудь большого машиностроительного завода. Народ спешит на свою смену с утра, а надо ещё и опохмелиться зайти. Обслуживание не очень, персонал грубый, а очередь живая, все толкаются. Да и рожи, на мой взгляд, не сильно отличаются. Собственно, мы её по матюкам и нашли.

Два одинаковых человека, а с первой секунды вели себя по-разному. Зойка Свинюка сидела в своём вагоне тихой мышкой, а Зойка Буфетчица оборону организовала так, что полчаса изнутри избы баррикаду разбирала. Самое интересное, что если люди попадают парами, то они очень сильно различаются занятиями и практически не стыкуются в бытовой жизни. Даже мужчин себе наши Зойки выбирают разных. Если Свинюка предпочитает высоких и тонкокостных, то Буфетчица предпочитает по принципу — могуч, вонюч и волосат.

А ещё дублёры имеют совершенно разное поведение, и совершенно разными делами занимаются. Да вот хотя бы Батюшка Айболит и Батюшка Костолом. У них только рясы одинаковые. Батюшка Айболит загружен общественной работой, разрывается между рейдами в качестве бойца, духовным руководством нашей коммуной, помощью светским властям и присмотром за мной. Церковь должна присматривать за такими еретиками, как я, и их занятиями. Да и видно, нравится ему всё это, хотя, конечно, он мне столько раз говорил своё «Птху на тебя» и «Изыди». Он типичный общественник и почти революционер.

Батюшка Костолом сразу открестился от общественной работы и занялся лечением. У нас тут несчастные случаи бывают довольно часто, причём, как правило, массовые. Раненые десятками получаются, когда развитая тварь из Леспромхоза вырвется. Следим, конечно, у нас постоянно на подходах кто-то из рукопашников дежурит, но бывает разное. Батюшке Костолому всегда есть лечебная работа, а из общественного он только на службах помогает. Всё, что не связано с лечением, он попросту игнорирует. Так и говорит: «Птху на тебя! Некогда мне на глупости время тратить. Я сейчас вот из этого фарша человека лечить буду».

Нашего ксера звали Дабл Бабл. У него раньше другое имя было, но видно, астралу так оказалось угодно. Не знаю, какая ассоциативная группа проходила по мозгу того придурка, но он шёл по Леспромхозу и во всю глотку орал:

— Вот! У нас теперь ксер появился. А давайте его перекрестим. Давайте, Бабл Дабл. Хотите Бабл Дабл? Не, лучше Дабл Бабл! Кто за Дабл Бабл?

Из леса выскочила тварь. Развитая. Как-то очень лихо проскочила мимо рукопашников, наверное, ориентировалась на вопли и оторвала ему голову. Всё произошло в одно мгновение. Мужики божатся, что видели, как откушенная голова продолжала говорить. Раньше всех сориентировался Адольф Штирлиц и рассёк заражённого по диагонали своими парными клинками, но опоздал на доли секунды. Так голова твари и покатилась, а в пасти у неё говорящая башка этого утырка.

Я, как обычно, возглавил делегацию, которая несёт диковинные вести. Нашёл ксера в компании Батюшки Костолома. Они всегда парой работали. Когда ксер патроны делал, то в одной руке изделие появлялось, а из другой руки материал брался. Если сотовый телефон на молекулярном уровне разбирать, то там столько едкой гадости выделяется, что химический ожог до кости руку разъедает, а у парня деревяшка в зубах, чтобы ничего не откусить и от боли не заорать.

Я в составе большой делегации подошёл к нашему умничке, страдальцу и трудяжке, сел рядом и рассказал довольно подробно о том, что произошло. Он смотрел на нашу перемазанную в крови банду с недоумением. На удивление быстро наш производственник патронов пожал плечами:

— Добрая Милая Крёстная, тебя когда посылают поговорить, то сразу понятно, что нормального не скажешь. Оно-то ясно, что тупее не придумаешь. Нельзя просто тупее придумать, но вот хрен его знает? У нас такие вещи порой происходят, что ну его нафиг!

Ксер глянул на свои покрытые волдырями руки, почему-то внимательно осмотрел меня и, глупо улыбнувшись, продолжил:

— Не самое плохое имя. Глупое, но есть и похуже. Так и зовите, ну его, всё нормально.

С тех пор он Дабл Бабл. К стоическому терпению постоянных производственных травм ещё и имя добавилось.

Если честно, у нас так работать и принято. Он патроны делает, я как пеликан взрывчатку ношу, мужики пупки рвут и камни с терема таскают на стену и цитадель. Бабы с утра до ночи жратву длительного хранения готовят, детвора сотовые телефоны в пыль перетирает для взрывчатки.

Как только у нас появился ксер, который мог производить патроны от ПМ в промышленных масштабах, то мы начали совершенно удивительные разработки на базе этого патрона. На стенах цитадели появились четырёхствольные уродцы, с барабанами по метру в диаметре и водяным охлаждением. На металле и весе мы не экономили, и о защите стрелков от вражеских пуль тоже было думать не надо. Всё, что можно было отжать из этого типа патрона, постарались использовать. Плотность огня у этих стволов впечатляла, и таких четвёрок смогли сделать аж пять штук. Имея опыт предыдущего нашествия, мы их поставили по фронтальной стороне.

Были у нас теперь и нормальные, и даже крупнокалиберные пулемёты, но боезапаса под них совсем мало. Смежники притащили, конечно, щедро, но когда идёт стена, такой, знаете, китайский рынок из развитых заражённых, то хоть пятьдесят крупнокалиберных пулемётов ставь, всё равно этого будет мало.

Соседи так и пытались делать, и что? У них вся стена «Утёсами» была утыкана. Где теперь та стена? Сама стена, конечно, на месте, а вот защитников подъели. После того как орда схлынула, они повсюду Дурки копать стали. Всё теперь в наших дурочках, в каждом посёлке теперь свой дурдом. Ну ещё бы! Как они сюда своих детей тащили, «Урал» за «Уралом», только выгружай.