— Принято, так и есть, один в один. Но рука человека, она по-своему живёт, кроме того, человек может нарисовать то, что он видит и понимает, а если ты видишь, то этого мало. Вот, например, человеку несведущему телефон нарисовать. Всё, что сверху, то нарисует. А как нарисовать, что картинки пальцами двигать можно? А в этом и есть смысл ваших новомодных штуковин.

— И ваших, Святой отец, — добавил я.

— И моих, — согласился наш глава церкви и продолжил, — видно, после художники уже додумали, потому что не понимали, не видели, что правда, а что нет, а первые, по-видимому, что-то видели, поэтому так и рисовали. Давай сначала сами разберёмся, а потом народ известим, кого надо. Не всех. Ох, и наведёшь ты на наш кластер беду. Это же надо, у скребберов голыми руками споровые мешки отрывать. Не те люди вокруг, чтобы такую тайну им доверять. Знал бы, что столкнусь, я бы эти книги про иконы древние наизусть бы выучил, но кто знал.

Наш церковный вождь продолжал:

— Он, те же нео, им надо, а им это точно надо. Придут и возьмут. И кто у нас им помешает, этим их шагающим танкам? Ох и тяжело это знание, хоть сейчас возьми и придуши, чтобы никому не болтал. Представляешь, если они за тобой на своих бронированных чудищах притопают? И кто им тут помешает? Не только они. Да хоть наши смежники. Ты думаешь, у них все порядочные, до наживы охотников нет?

Король Артур мрачно смотрел на нас и внимательно слушал Батюшку Айболита, который продолжил свой долгий монолог:

— Это хорошо, что ты пришёл такой невменяемый и говорил: «Демон скреббера придушил, а я вот споровый мешок притащил». Пока никто два плюс два не связал, ты забудешь всё, что было, мол, не помню. Чувствует моя душа, вернёмся мы к этому разговору, ох, нехорошо как вернёмся.

На этом совете присутствовали только Король Артур, я и Святой отец, при этом всё наше обсуждение со Святым отцом Король Артур не проронил ни слова, а внимательно слушал. Когда мы перешли на перечисление тех, кто может прийти, взять и отобрать, Король Артур мрачнел всё сильнее.

Про принесённые мной сколько-то белых жемчужин и какого-то янтаря я даже не удосужился узнать, главное, для ребёнка Насти Лёни была одна жемчужина, остальное мне как-то и неинтересно.

Король Артур выключил несколько светильников. Наша комната, а конкретней, моя келья без окон погрузилась в абсолютный мрак. Когда глаза привыкли, то у меня на груди завиднелся крестик, который сделал Батюшка Айболит, для того чтобы я таскал зелёную жемчужину. Крестик был призрачным. Еле-еле уловимое зелёное сияние, все детали просматривались очень точно, только его нельзя было взять в руку, снять или что-то вообще с ним сделать. Самое интересное, видеокамерами смартфонов он не фиксировался, даже самым чувствительными, его можно было увидеть только взглядом.

Крестик повторял все движения, которые присущи обычному предмету. Когда я наклонял тело, то, повинуясь гравитации, он менял своё положение. Его можно было движением руки закинуть за спину, немного приподнять на верёвочке, имитируя движение пальцев, когда ты цепляешь верёвку и подтягиваешь к шее, даже когда наклонялся, если рубашка надета, то крестик ложился на рубашку. Если рубашки не было, то спокойно свисал с шеи, но при этом оставался абсолютным призраком, как мы себе представляем привидения. Через него можно провести рукой, его нельзя было тронуть, а за верёвочку потянуть и приподнять мог только я. Стоило руке выйти за физические ограничения, он проваливался сквозь руку.

Ещё раз попробовали проделать то, что проделывали десять раз, но всё так и осталось. Крест-привидение был на шее.

Подытожил наш разговор Король Артур. Совсем как Батюшка Айболит, сказал:

— Да, согласен. Обо всём этом молчать. Никому! Вы поняли? Вообще никому ни слова, пока сами не разберёмся. Молчим. Не хватало тут мне ещё охоты или даже войны. Особенно нео, на их ходячем танке.