— Ты прав, все не так просто, — с выдохом ответил ему.

Его лицо озарила удовлетворительная и одновременно искушенная разыгравшейся фантазией улыбка.

— Дело в моей необычности, если это так можно назвать, — начал я зайти с расстояния, но что-то подумав, решил сократить путь, не все же не совсем. — Что ты знаешь об этом мире?

— Что в нем царит жестокость, — коротко, практически не задумавшись, ответил он.

— Эмм… да. Впрочем, сам виноват — надо лучше формулировать вопросы. Коротко говоря, этот мир не единственный мир, который существует.

— Так, — напрягся он, немного что-то уже соображая.

— Коротко говоря, я не из этого мира. Из другого. Почти такого же, но все же иного. Пришелец, одним словом. Не знаю, что точно происходит, но, как мне кажется, от этого я не только диковина какая-та, а еще и сильнее. До какого-то времени это было лишь моей теорией, оно и сейчас остается, только уже менее чем более, потому как нас было трое, и вот один из моих сотоварищей, скажем так… ты, наверное, о нем слышал, или нет — не важно, в общем и целом, Максимилиан, которого на самом деле зовут Максим, также показал с себя с той же стороны, что и я — огромную силу для своей подготовки и прочего. Опять, коротко говоря, вокруг меня происходит одна большая и длинная вакханалия, чего я, собственно, не очень дотягиваю своим разумением. Не понимаю… не совсем понимаю… всего, — последнего говорить я не хотел, но уж больно хотелось выговориться, вот и вылетело.

Он молчал. Замер, ни дрогнул даже ни один мускул на его истрёпанном лице. Но одновременно с этим, я невидимым взгляду зрением наблюдал в нем огромный процесс осознания услышанного. Наверное, сперва он решал, издеваюсь ли я над ним или нет. Затем как бы делая намёк на моё благородство, обстоятельство и всё такое, понял бы, что никакой издёвки с моей стороны нет, а раз нет — значит, мои слова правдивы. Однако и поверить в такое сложно. Вот он и замер. Поверить — то поверил, теперь осталось осознать. Или же наоборот — услышанное осознал, теперь осталось поверить.

— Хмм, — спустя время все, что он смог выдавить из себя.

— Да, — кивнул я ему в ответ.

Продолжили молчать. Он уткнулся взглядом в одну точку где-то у подошв своих ног и очень усердно думал. Я ему не мешал.

— Простите меня за эту паузу, — на что я просто пожал плечами. — Я всякое был готов услышать, но не такое. Это… это… слишком даже для такого как я, что многое в своей жизни повидал. Однако… даже не однако… нет…в общем, я не знаю, что сказать. Все вопросы в голове кажутся такими глупыми. Кем вы были в прошлой жизни?

Мне снова все вокруг происходящее казалось не логичным и странным. Прожженный жизнью, выражусь мягче, не самый хороший человек, оказался в растерянности и сейчас мотал головой. От этой сцены мне стало неуютно. Как-то надо все брать в правильное русло.

— Если ты про происхождение, то заверю не благородным. Простолюдин, чтоб тебе было понятнее, — сказал я как можно увереннее, и выпрямившись.

Он, взирая, как я себя повел, видимо застыдился своей растерянности и тоже подсобрался.

— Что ж, тогда скажу, что вы очень хорошо адаптировались.

— Выбора не было. Вообще, — продолжил я, — у нас общественный строй в корне отличается от вашего: у нас нет ни благородных, ни простолюдинов. То есть, где-то еще частично существуют, но разницы между ними только в одеяниях, не более.

— Куда же они подевались?

— Их свергли.

— Свергли? Как людям это удалось?