Динамика составов, построенных по принципу последовательности накопления, начинается не с любого, а со строго определенного элемента. Накопление первого элемента создает юридическую возможность накопления следующего и т.д., до полного завершения фактического состава. В процессе развития фактического состава возможно появление промежуточных правовых последствий. К их числу В.Б. Исаков относит следующие юридические явления.
Во-первых, юридическая возможность накопления очередного элемента состава. Она – наиболее распространенное промежуточное правовое последствие, которое имеет место в каждом составе, построенном по принципу последовательного накопления элементов. Например, согласно п. 4 ст. 1090 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд может по требованию гражданина, причинившего вред, уменьшить размер возмещения вреда, если его имущественное положение в связи с инвалидностью либо достижением пенсионного возраста ухудшилось по сравнению с положением на момент присуждения возмещения вреда, за исключением случаев, когда вред был причинен действиями, совершенными умышленно. В данном случае ухудшение имущественного положения дает возможность появления завершающего, влекущего изменение обязательства факта – решения суда.
Во-вторых, правообразовательное (секундарное) правомочие. Это правомочие – чрезвычайно своеобразное правовое явление: ему не корреспондирует конкретная обязанность другой стороны, оно, как правило, не переходит в притязание, вместе с тем оно представляет собой именно правомочие – конкретную правовую возможность, которая может перейти в порядке правопреемства42. Так, если продавец передал в нарушение договора купли-продажи покупателю меньшее количество товара, чем определено договором, покупатель вправе, если иное не предусмотрено договором, либо потребовать передать недостающее количество товара, либо отказаться от переданного товара и от его оплаты, а если товар оплачен, потребовать возврата уплаченной денежной суммы (п. 1 ст. 466 Гражданского кодекса Российской Федерации). Предпосылкой возникновения секундарного правомочия становится нарушение продавцом условия о количестве товара, то есть, факт неправомерного действия.
Секундарное правомочие, не будучи юридическим фактом, расширяет содержание обязательственного правоотношения, тем самым изменяя его, и при этом служит предпосылкой возникновения новых субъективных прав у продавца и обязанностей у покупателя в случае реализации данного правомочия путем совершения соответствующего действия. Как писал В.Ф. Яковлев, реализация возникших в составе правоотношений отдельных, частных секундарных правомочий осуществляется посредством односторонних сделок, на основе которых происходит внутренняя динамика гражданских правоотношений, появление в рамках уже существующих правоотношений новых прав и обязанностей, их исчезновение, изменение43.
При этом В.Ф. Яковлев справедливо указывал, что законодательство наделяет субъектов возможностью совершения односторонних сделок лишь при двух условиях: 1) наличие соответствующего права или конкретного правомочия, реализация которого по закону включает в себя возможность совершения односторонней сделки; 2) чтобы правам и интересам другого лица не причинялся ущерб или (когда законодатель отдает предпочтение более существенным интересам управомоченного лица) урон интересам другого лица не был значительным.
Движение обязательства от возникновения до прекращения может происходить также вследствие отслоения определенных юридических фактов. При этом правопрекращающий состав возникает на основе всей цепи правоизменяющих фактов44.
Например, если в период действия договора коммерческой концессии истек срок действия исключительного права, пользование которым предоставлено по этому договору, либо такое право прекратилось по иному основанию, договор коммерческой концессии продолжает действовать, за исключением положений, относящихся к прекратившемуся праву, а пользователь, если иное не предусмотрено договором, вправе потребовать соразмерного уменьшения причитающегося правообладателю вознаграждения. В случае прекращения принадлежащего правообладателю исключительного права на товарный знак, знак обслуживания или на коммерческое обозначение без замены прекратившегося права новым аналогичным правом договор коммерческой концессии прекращается45.
Таким образом, фактическая основа изменения обязательств довольно многообразна. Сюда входят как отдельные обстоятельства, так и их совокупность, формируемая либо в хаотичном порядке, либо в строго установленной последовательности. Наибольшую роль в изменении обязательств играют действия, причем правомерные, с которыми закон связывает наступление правовых последствий. Это действия, прежде всего, самих участников обязательственного правоотношения, а также субъектов, не участвующих в обязательстве.
Глава 2 Изменение субъектного состава обязательств
Первоначальная неподвижность римского обязательства соответствовала замкнутому характеру хозяйства, еще не успевшего выйти на простор средиземноморской торговли. «Non solet stipulatio semel cui quaesita ad alium transire nisi ad heredem – возникшее однажды для кого-нибудь право требования обычно не переходит к другому, за исключением перехода к наследнику»46.
Со временем в долговых отношениях появляется фигура когнитора, представителя. Правовая фигура когнитора была использована для цессии (уступки требования), т.е. для замены прежнего кредитора новым. Для этой цели старый кредитор назначал нового кредитора своим procurator in rem suam, т.е. таким представителем, который управомочен обратить взыскание в свою пользу, не будучи обязан отчитываться47.
Нередко римские юристы конструировали цессию как продажу цедентом цессионарию своего права требования с должника: nomen debitoris vendidit – цедент продал право требования с должника48.
Так постепенно допустимость перемены лиц стала обосновываться имущественной ценностью обязательства, делающей его самостоятельным предметом хозяйственного оборота.
«Обязательство связывает не волю должника, а только обязывает его имущество. Долг есть только уменьшение его имущества, а не его свободы», – отмечал Зом49.
В соответствии с этим перемена лиц в обязательстве и, прежде всего, передача обязательственных прав (цессия) находила обоснование у большинства юристов «в учении о праве требования, как об имуществе, подлежащем передаче наравне с другими видами движимого имущества»50.
Одновременно рядом ученых предпринимались попытки объяснения правовой природы и сущности перемены лиц в обязательстве через институт правопреемства. Так, по мнению Ю.С. Гамбарова, «изменения в субъектах права составляют преемство»51. В связи с этим «цессию обязательственных прав» и «принятие чужого долга» на основании сделок, а также переход прав и обязанностей при наследовании он относил к случаям преемства в праве (successio)52. «Сущность преемства, – отмечал Ю.С. Гамбаров, – состоит в том, что преемник вступает в права и обязанности своего предшественника, которыми и определяется его юридическое положение». Он разграничивал универсальное преемство – «переход всех прав и обязанностей от одного лица на другое» и сингулярное – «переход единичных прав и обязанностей».
А.М. Гуляев также связывал перемену субъектов в обязательственном правоотношении с «переходом обязательств» в порядке наследственного преемства, когда «обязательственное отношение, возникшее первоначально между определенными лицами, усвояется их правопреемниками», и сингулярного преемства, в котором «следует различать переход права требования и переход обязанности»53.
В.И. Синайский отмечал, что на активной стороне обязательства возможна перемена кредитора путем цессии и суброгации, на пассивной стороне – перемена должника путем делегации54.
В современном законодательстве находит отражение как «имущественная» концепция изменения субъектного состава обязательства (например, имущественное право может выступать объектом дарения, продажи), так и теория правопреемства (в частности, в наследственных правоотношениях и при реорганизации юридических лиц).