— Ася извинится перед тобой, — пообещал я. — Лично придет и извинится.
— А я тебе премию выдам. Или конфет куплю мешок. Договорились? — попытался пошутить, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
Она шмыгнула носом и с кривой улыбкой спросила:
— Большой хоть мешок?
— Как у Деда Мороза на утреннике в детском саду. Ты их будешь есть целый год…
— И стану толстой и беззубой. Лучше не надо, Платон Александрович.
Подняла на меня глаза и будничным голосом объявила:
— Завтра я напишу заявление на увольнение…
Глава 19
— Завтра я напишу заявление на увольнение…
Слова дались трудом и будто горло оцарапали. Снова захотелось расплакаться — как я буду жить, если сейчас останусь без работы?
У меня и на пакет гречки скоро денег не останется. Еще и за ужин надо заплатить, чтобы гордость окончательно не растерять. Что же я за идиотка такая, зачем поддалась и притащилась сюда, в ресторан этот дурацкий…
Глаза Платона Александровича потемнели, лицо напряглось. Он с силой сжал челюсти и подался вперед, сокращая расстояние между нашими лицами. Поймал мой взгляд и не отпуская, проговорил до странности спокойным голосом:
— Напиши, конечно. Подписывать его я не буду, и уволиться не дам, но написать заявление можешь, если тебе так будет легче.
Помолчал, потом мягко добавил:
— Павла, сейчас ты перестанешь думать о неприятных вещах, и спокойно поешь. Все сложные вопросы оставим на завтра. Договорились?
Я кивнула, соглашаясь, потому-что спорить уже никаких сил не осталось. Но когда принесли счет, сообщила:
— Платон Александрович, за свой ужин я заплачу сама.
Наткнулась на его насмешливый взгляд и со злостью повторила:
— Я хочу сама рассчитаться за свою еду.