Что ей ответил неразумный начальник я уже не слышала, — чтобы не начать смеяться, чуть не бегом помчалась выполнять распоряжение шефа.

— Слушаю тебя, Павла, — шеф поднес чашку к губам и сделал глоток. Зажмурился довольно: — Божественный вкус. Спасибо.

— Ерунда, не стоит благодарности, — отмахнулась я. — Платон Александрович, я хотела сказать, что не буду писать заявление. Мне нужна работа, и я…

— … умница. И ты умница, Павла, — кивнул он головой. — Я, помнится, обещал тебе мешок конфет.

— А можно лучше премию? — пошутила я. — Вроде бы такой пункт был в вашем бизнес-предложении.

— Будет премия, — кивнул шеф. — И правда, столько конфет вредно для здоровья.

— В честь чего премии раздают? — раздался от дверей нежный голосок, и я вздрогнула.

В переговорную вошла, как всегда милая и доброжелательная, Светлана Геннадьевна.

— Привет, Платон, — поздоровалась она, подходя к столу, где мы сидели, и словно невзначай касаясь плеча мужчины. Слегка кивнула мне. — Что за премии и за какие заслуги раздают? Мне бы тоже не помешала.

— Садись, Свет. Одну минутку.

Платон Александрович быстро черканул несколько строк на квадратном листочке, взятом из прозрачного бокса на столе, и протянул мне:

— Отдайте главному бухгалтеру. Все оформите и возвращайтесь сюда. Так, Свет, теперь с тобой…

Я пошла к выходу, чувствуя между лопаток чей-то внимательный взгляд. Закрывая за собой дверь, услышала игривое:

— Платон, а мне премию? Разве я не заслужила, а?

По дороге в бухгалтерию я заглянула в листочек, выданный мне начальством. Четким, угловатым почерком на нем было написано:

— «Стоянова П.С. Премия», и сумма, увидев которую я споткнулась и остановилась, открыв рот. Повернулась и пошла обратно, чтобы сказать шефу, что он, скорее всего, ошибся одним нулем.

Решив, что стучать не нужно, распахнула дверь в переговорную.

— Платон Алекса… — оборвала себя на полуслове, и замерла, глядя на открывшуюся мне картину.

Засунув руки в карманы брюк, Платон Александрович стоял, отвернувшись к окну, а со спины к нему крепко прижималась Светлана Геннадьевна.

— Хм, простите, — проговорила я, решив, что ни за что не буду выскакивать за дверь с пылающими от неловкости щеками. Здесь, вообще-то, офис, люди работают. С личной жизнью могли и до дома потерпеть. — Платон Александрович, тут в сумме ошибка.