Одни говорят, что все произошло само собой и случайно. Таковы эпикурейцы, которые баснословят против себя, что нет и Промысла во вселенной, утверждая это прямо вопреки очевидному и видимому. Ибо если, как они утверждают, все произошло само собой без Промысла, то надлежало всему произойти однообразно и быть подобным, а не различным; во вселенной, как в едином теле, надлежало всему быть солнцем или луной, и у людей надлежало целому телу быть или рукой, или глазом, или ногой. Теперь же этого нет, но видим, что одно – солнце, другое – луна, а иное – земля, и в человеческих телах также одно – нога, другое – рука, иное – голова. А таковой распорядок дает знать, что произошло это не само собой, даже показывает, что предшествовала этому причина, из которой можно уразумевать и приведшего в порядок и сотворившего вселенную Бога.

А еретики вымышляют себе иного Создателя вселенной, кроме Отца Господа нашего Иисуса Христа, и в слепоте своей много о сем велеречат. Господь говорит иудеям: Несте ли чли, яко сотворивый искони мужеский пол и женский, сотворил я есть? И рече: сего ради оставит человек отца своего и матерь, и прилепится к жене своей, и будета два в плоть едину (Мф. 19, 4-5); потом, указывая на Творца, говорит еще; еже Бог сочета, человек да не разлучает (6). Как же они вводят тварь, чуждую Отцу? Если и по словам Иоанна, который все объемлет словом своим, вся Тем быша, и без Него ничтоже бысть (Ин. 1, 3), то как возможен иной Создатель, кроме Отца Христова?

3. Так они баснословят, Божественное же учение и вера Христова отвергает их суесловие как безбожие. Оно признает, что вселенная не сама собой произошла, потому что есть о ней Промысел, и не из готового вещества сотворена, потому что Бог не бессилен; но из ничего вовсе не существовавшую прежде вселенную привел в бытие Бог Словом, как сказано Моисеем; в начале сотвори Бог небо и землю (Быт. 1, 1). И в весьма полезной книге «Пастырь» говорится; «Прежде всего веруй, что един есть Бог, Который сотворил, устроил и привел в бытие вселенную из ничего».

Это же давая разуметь, и Павел говорит: верою разумеваем совершитися веком глаголом Божиим, во еже от неявляемых видимым быти (Евр. 11,3). Бог благ, лучше же сказать, Он – источник благости. В благом же ни к кому не может быть зависти. Посему, никому не позавидовав в бытии, из ничего все сотворил собственным Словом Своим, Господом нашим Иисусом Христом.

Преимущественно же пред всем, что на земле, сжалившись над человеческим родом и усмотрев, что по закону собственного бытия не имеет он достаточных сил пребывать всегда, Бог даровал людям нечто большее: не создал их просто, как всех бессловесных животных на земле, но сотворил их по образу Своему, сообщив им и силу собственного Слова Своего, чтобы, имея в себе как бы некие оттенки Слова и став словесными, могли пребывать в блаженстве, живя истинной жизнью, и в подлинном смысле – жизнью святых в раю. Но зная также, что человеческое произволение может преклоняться на ту и другую сторону, данную людям благодать предварительно оградил законом и местом; ибо введя их в рай Свой, дал им закон, чтобы если сохранят благодать и пребудут добры, то, кроме обетования им бессмертия на небесах, и жизнь их в раю была беспечальна, безболезненна и беззаботна; а если впадут в преступление и, переменившись, сделаются худы, наперед знали о себе, что в смерти претерпят естественное тление и не будут жить более в раю, но, умирая уже вне его, останутся в смерти и тлении. На это же указывает и Божественное Писание, говоря от лица Божия: от всякаго древа, еже в раи, снедию снеси: от древа же, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него; а в оньже аще день снесте от него, смертию умрете (Быт. 2, 16-17). Смертию же умрете – что иное значит, как не только необходимость умереть, но и оставаться в тлении смерти?

4. Дивишься, может быть, почему, предположив говорить о вочеловечении Слова, рассуждаем теперь о начале людей. Но и это не чуждо цели нашего рассуждения. Говоря о пришествии к нам Спасителя, необходимо нам сказать и о начале людей. Из этого узнаешь, что наша вина послужила поводом к Его пришествию и нашим преступлением вызвано человеколюбие Слова, чтобы Господь пришел к нам и явился среди людей. Мы стали побуждением к Его воплощению, для нашего спасения показал Он столько человеколюбия, что принял на Себя человеческое тело и явился в нем.

Так Бог сотворил человека и возжелал, чтобы пребывал он в нетлении. Но люди, вознерадев и уклонившись от устремления ума своего к Богу, остановившись же мыслью на злом и измыслив себе его (как сказано об этом в первом слове), подверглись тому смертному осуждению, каким предварительно угрожал им Бог, и не остались уже такими, какими были созданы, но как помыслили, так и растлились, и смерть, воцарившись, овладела ими, потому что преступление заповеди возвратило их в естественное состояние, чтобы как сотворены были из ничего, так и в самом бытии со временем по всей справедливости потерпели тление. Ибо если, некогда по природе быв ничто, призваны в бытие явлением и человеколюбием Слова, то следовало, чтобы в людях по истощании в них понятия о Боге и по уклонении к не-сущему (ибо злое есть не-сущее, а доброе есть сущее, как происшедшее от сущего Бога) истощилось и продолжающееся навсегда бытие. А это и значит: разрешившись, оставаться в смерти и тлении. Ибо человек, как сотворенный из ничего, по природе смертен, но по причине подобия Сущему, если бы сохранил оное устремлением к Нему ума своего, мог замедлять в себе естественное тление и пребыл бы нетленным, как говорит Премудрость: хранение законов утверждение нерастления (Прем. 6, 19). Будучи же нетленным, он жил бы уже, как Бог, о чем дает разуметь и Божественное Писание, говоря в одном месте: Аз рех: бози есте и сынове Вышняго вси; вы же яко человецы умираете, и яко един от князей падаете (Пс. 81, 6-7).

5. Бог не только сотворил нас из ничего, но по благодати Слова даровал нам и жизнь по Богу. Но люди, уклонившись от вечного и по совету диавола обратившись к тленному, сами для себя стали виновниками тления и смерти, потому что, как сказано выше, по природе они были тленны, но свойственного им по природе избегли бы по благодати, как причастники Слова, если бы пребыли добрыми; по причине соприсущего им Слова не приблизилось бы к ним естественное тление, как говорит и Премудрость: Бог созда человека в неистление, и во образ собственной Своей вечности: завистию же диаволею смерть вниде в мір (Прем. 2, 23-24). Когда же совершилось это, люди стали умирать и тление сильно воздействовало уже в них, превозмогая над всем человеческим родом в большей еще мере, нежели сколько было это естественно, поколику вследствие преступления заповеди воспользовалось оно против них и Божией угрозой, да и сами люди в прегрешениях своих не остановились на известных пределах, но, постепенно простираясь далее, преступили, наконец, всякую меру. Быв вначале изобретателями зла и сами на себя призвав смерть и тление, впоследствии же совратившись в неправду, отваживаясь на всякое беззаконие и не останавливаясь на одном худом деле, но непрестанно к новым худым делам примышляя еще новые, люди соделались ненасытимыми в грехе. Повсюду были прелюбодеяния и татьбы, вся земля наполнилась убийствами и хищениями. У закона не было заботы о растлении и неправде. Всякое злое дело совершаемо было и каждым порознь, и всеми сообща. Города вели войну с городами, народы восставали против народов, вся вселенная раздираема была мятежами и раздорами, потому что всякий оказывал соревнование в беззаконии. Недалеко было от этого и противоестественное, но как сказал свидетель Христов Апостол: жены бо их измениша естественную подобу в преестественную: такожде и мужи, оставльше естественную подобу женска пола, разжегошася похотию своею друг на друга, мужи на мужех студ содевающе, и возмездие, еже подобаше прелести их, в себе восприемлюще (Рим. 1, 2627).

6. Когда же смерть более и более овладевала чрез это людьми и тление в них оставалось, тогда род человеческий растлевался, словесный же и по образу созданный человек исчезал, и Богом совершенное дело гибло, потому что, как сказано выше, смерть превозмогала над нами по силе уже закона и невозможно было избежать закона, так как он по причине преступления постановлен был Богом. Выходило нечто в подлинном смысле и ни с чем не сообразное, и вместе неприличное. Ни с чем не сообразно было Богу, изрекши слово, солгать, и человеку, когда узаконено Богом, чтобы он, если преступит заповедь, смертью умер, не умирать по преступлении, слову же Божию остаться нарушенным. Тогда не было бы в Боге правды, если бы, когда сказано Богом, что умрешь, человек не умер. Но также и неприлично было, чтобы однажды сотворенные разумные существа и причастные Слова Его погибли и чрез тление опять обратились в небытие. Это недостойно было бы благости Божией, чтобы сотворенное Богом растлевалось от обольщения людей диаволом. С другой стороны, всего неприличнее было в людях или по собственному их нерадению, или по бесовскому обольщению уничтожиться Божию художеству.

Итак, когда истлевали словесные твари и гибли такие Божия произведения, – что надлежало сделать Богу, Который благ? Попустить ли, чтоб тление над ними превозмогло и смерть ими обладала? Какая же была нужда сотворить их в начале? Надлежало бы лучше не творить, нежели сотворенным оставаться непризренными и гибнуть. Если Бог, сотворив, оставляет без внимания, что произведение Его истлевает, то из такого нерадения в большей мере познается бессилие, а не благость Божия, нежели когда бы не сотворил Он людей в начале. Если бы не сотворил, то никто и не подумал бы вменять этого в бессилие. А когда сотворил и привел в бытие, вовсе было бы ни с чем не сообразно гибнуть произведениям, и особенно в виду Сотворившего. Итак, надлежало не попускать, чтоб люди поглощались тлением, потому что это было бы неприлично Божией благости и недостойно ее.

7. Но как и сему надлежало быть, так, с другой опять стороны, противополагалась тому справедливая в Боге причина: пребыть Ему верным законоположению Своему о смерти. Ибо для нашей же пользы и для нашего сохранения ни с чем не сообразно было оказаться лжецом Отцу истины – Богу. Итак, чему надлежало быть в этом случае или что надобно было соделать Богу? Потребовать у людей покаяния в преступлении? Это можно бы признать достойным Бога, рассуждая, что как преступлением впали люди в тление, так покаянием достигли бы опять нетления. Но покаянием не соблюлась бы справедливость в отношении к Богу. Опять не был бы Он верным Себе, если бы смерть перестала обладать людьми. Притом покаяние не выводит из естественного состояния, а прекращает только грехи. Если бы прегрешение только было, а не последовало за ним тления, то прекрасно было бы покаяние.

Если же люди вследствие предшествовавшего преступления однажды сделались подвластными естественному тлению и утратили благодать Божия образа, то чему иному надлежало совершиться? Или в ком ином была потребность для возвращения таковой благодати и для воззвания человеков, кроме Бога-Слова, из ничего сотворившего вселенную в начале? Ему принадлежало и тленное привести опять в нетление, и соблюсти, что всего справедливее было для Отца. Поелику Он – Отчее Слово и превыше всех, то естественным образом Он только один мог все воссоздать, Он один был способен за всех пострадать и за всех ходатайствовать пред Отцом.

8. Посему-то бесплотное, нетленное, невещественное Божие Слово приходит в нашу область, от которой и прежде не было далеким, потому что ни одна часть творения не осталась лишенной Его, но, пребывая с Отцом Своим, наполняет Оно и всю вселенную во всех частях ее. Но приходит, снисходя Своим к нам человеколюбием и явлением среди нас. И видя, что словесный человеческий род гибнет, что смерть царствует над людьми в тлении, примечая также, что угроза за преступление поддерживает в нас тление и несообразно было бы отменить закон прежде исполнения его, примечая и неприличие совершившегося, потому что уничтожалось то, чему Само Оно было Создателем, примечая и превосходящее всякую меру злонравие людей, потому что люди постепенно до нестерпимости увеличивали его ко вреду своему; примечая и то, что все люди повинны смерти, – сжалилось Оно над родом нашим, умилосердилось над немощью нашей, снизошло к нашему тлению, не потерпело обладания смерти; и чтоб не погибло сотворенное и не оказалось напрасным то, что соделано Отцом Его для людей, – приемлет на Себя тело, и тело, не чуждое нашему. Ибо не просто восхотело быть в теле и не явиться только пожелало. А если бы восхотело только явиться, то могло бы совершить Свое Богоявление и посредством иного совершеннейшего. Но приемлет наше тело, и не просто, но от пречистой, нерастленной, неискусомужной Девы: тело чистое, нимало не прикосновенное мужескому общению. Будучи Всемощным и Создателем вселенной, в Деве уготовляет в храме Себе тело и усвояет Себе оное как орудие, в нем давая Себя познавать и в нем обитая. И таким образом, у нас заимствовав подобное нашему тело, потому что все мы были повинны тлению смерти, за всех предав его смерти, приносит Отцу. И это совершает Оно по человеколюбию для того, чтобы, с одной стороны, поелику все умирали, закону об истлении людей положить конец тем, что власть его исполнилась на Господнем теле и не имеет уже места в рассуждении подобных людей; а с другой стороны, людей, обратившихся в тление, снова возвратить в нетление и оживотворить их от смерти присвоением Себе тела и благодатью Воскресения уничтожая в них смерть, как солому огнем.

9. Слово знало, что тление не иначе могло быть прекращено в людях, как только непременной смертью; умереть же Слову, как бессмертному и Отчему Сыну, было невозможно. Для сего-то самого приемлет Оно на Себя тело, которое бы могло умереть, чтобы, как причастное над всеми Сущего Слова, было оно достаточным, чтобы умереть за всех, чтобы ради обитающего в нем Слова пребыло нетленным и чтобы, наконец, во всех прекращено было тление благодатью Воскресения. Потому воспринятое Им на Себя тело принося на смерть, как жертву и заклание, свободное от всякой скверны, этим приношением уничтожило немедленно смерть. Ибо Слово Божие, будучи превыше всех, и Свой храм, Свое телесное орудие принося в искупительную за всех цену, смертью Своей совершенно выполнило должное, и, таким образом, посредством подобного тела со всеми сопребывая, нетленный Божий Сын, как и следовало, всех облек в нетление обетованием Воскресения. И само тление в смерти не имеет уже власти над людьми ради Слова, вселившегося в них посредством единого тела. Если великий царь входит в какой-либо великий город и вселяется в одном из домов его, то, без сомнения, высокой чести удостаивается такой город и никакой враг или разбойник не нападет и не разорит его; скорее же, приложат о нем все рачение ради царя, вселившегося в одном из домов его. Так было и с Царем вселенной: когда пришел Он в нашу область и вселился в одно из подобных нашим тел, тогда прекратились, наконец, вражеские злоумышления против людей, уничтожилось тление смерти, издревле над ними превозмогавшее. Ибо погиб бы род человеческий, если бы Владыка и Спаситель всех, Сын Божий, не пришел положить конец смерти.

10. И это великое дело подлинно всего более приличествовало Божией благости. Если царь, построив дом или город, когда по нерадению живущих в нем нападут на него разбойники, не оставляет его вовсе без попечения, но защищает и спасает, как собственное свое произведение, взирая не на нерадивость жителей, но на то, что прилично ему самому, – то тем паче всеблагий Бог, Отчее Слово, когда сотворенный Им род человеческий снисшел в тление, не презрел его, но привзошедшую смерть стер приношением собственного Своего тела, нерадение же людей исправил Своим учением, все человеческое исполнив Своей силой. Удостоверение же в этом может всякий найти у богословов Самого Спасителя, читая в писаниях их, когда говорят: ибо любы Христова обдержит нас суждших сие: яко аще Един за всех умре, то убо вси умроша, и за всех умре, да не ктому себе живем, о за нас умершему и воскресшему от мертвых Господу нашему Иисусу Христу (2 Кор. 5, 14-15). И еще: а умаленнаго малым чим от Ангел видим Иисуса, за приятие смерти, славою и честию венчанна, яко да благодатию Божиею за всех вкусит смерти (Евр. 2, 9). Потом Писание показывает и причину, почему надлежало вочеловечиться не иному кому, но Самому Богу-Слову, говоря: подобаше бо Ему, Егоже ради всяческая и Имже всяческая, приведшу многи сыны в славу началника спасения их страданьми совершити (ст. 10). А этими словами означает, что не иному кому следовало возвести людей от постигшего их тления, как Богу-Слову, сотворившему их и в начале. И что Само Слово прияло на Себя тело для принесения Жертвы за подобные тела, это дают разуметь Писания, говоря: понеже убо дети приобщишася плоти и крови, и Той преискренне приобщися тех же, да смертию упразднит имущаго державу смерти, сиречь, диавола, и избавит сих, елицы страхом смерти чрез все житие повинни беша работе (ст. 14-15). Ибо Слово принесением в Жертву собственного Своего тела и положило конец осуждавшему нас закону, и обновило в нас начаток жизни, даровав надежду Воскресения. Поелику от самого человека зависело, что смерть овладела людьми, то по сему самому вочеловечением Бога-Слова снова произведено истребление смерти и восстание жизни, по слову христоносного мужа: понеже бо человеком смерть бысть, и человеком воскресение мертвых: якоже бо во Адаме вси умирают, такожде и о Христе вси оживут, и так далее (1 Кор. 15, 21-22). Ибо ныне уже не как осужденные умираем, но, как имеющие восстать, ожидаем общего всех Воскресения, которое во время свое явит совершивший его и даровавший Бог.

Такова первая причина Спасителева вочеловечения. Но из следующего можно всякому дознать, что благое пришествие Его к нам имело и другие важные причины.

11. Обладающий всеми Бог, когда собственным Словом Своим сотворил человеческий род, видя также немощь человеческого естества, а именно, что не имеет оно достаточных сил само собой познать Создателя и вообще приобрести себе понятие о Боге, потому что Бог нерожден, а твари произошли из ничего, Бог бесплотен, а люди по телу созданы где-то долу, и вообще всему сотворенному многого недостает к уразумению и ведению Сотворшего; примечая это и сжалившись, как Благой, опять над родом человеческим, не оставил людей лишенными ведения о Нем, чтобы и само бытие не сделалось для них бесполезным. Ибо какая польза быть сотворенными и не знать Творца своего? Или как люди могли быть словесными, не зная Отчего Слова, Которым сотворены? Ничем не отличались бы они от бессловесных, если бы ничего не познавали, кроме земного. Для чего бы и создал их Бог, если бы не восхотел, чтоб они познавали Его? Посему-то, чтобы люди не оставались неведущими Бога, как Благой, сообщает им собственный Свой образ – Господа нашего Иисуса Христа, и творит их по образу и по подобию Своему, чтобы при таковой благодати, представляя себе Образ, разумею же Отчее Слово, могли приобретать понятие о Самом Отце и, познавая Творца, жить благополучной и подлинно блаженной жизнью.

Но несмысленные люди, вознерадев также и о такой данной им благодати, столько уклонились от Бога и до того омрачились в душе своей, что не только предали забвению понятие о Боге, но стали вымышлять себе одно вместо другого. Ибо вместо истины соорудили себе идолов, сущему Богу предпочли не-сущее, служа твари вместо Творца, а что хуже всего, честь Божию перенесли на дерева, на камни, на всякое вещество и на людей и делали еще худшее этого, как говорено было в предыдущем слове. Дошли же они до такого нечестия, что начали, наконец, поклоняться бесам и, выполняя их пожелания, наименовали их богами, и, непрестанно более опутываясь неистовыми страстями, какие возбуждали в них бесы, в угодность им (о чем говорено было прежде) стали приносить в жертву бессловесных животных и закалать людей. Потому обучались у них и волшебству, по местам обольщали людей прорицалища, причины рождения и бытия своего стали все приписывать звездам и всему, что на небе, ни о чем ином не помышляя, кроме видимого. Вообще все исполнено стало нечестия и беззакония, только Бог и Слово Его не были познаваемы, хотя не скрывал Он Себя от людей в неизвестности и не простое дал им о Себе ведение, но многообразно и многократно раскрывал им оное.

12. Ибо хотя и благодать, сообщенная в образе Божием, достаточна была к тому, чтобы привести к познанию Бога-Слова и чрез Него к познанию Отца, однако же Бог, зная немощь людей, промышлял о них и в случае их нерадения, чтобы, если и вознерадят познавать Бога в самих себе, не оставались в неведении о Создателе, имея пред очами дела творения. Поелику же нерадение постепенно нисходило к худшему, то Бог не оставил опять без промышления Своего и таковую человеческую немощь, дав закон и послав к людям известных им Пророков, чтобы, если обленятся возвести взор на небо и познать Творца, близ себя имели учение, потому что люди всего ближе могут учиться лучшему у людей же. Итак, взирая на величие неба и рассматривая стройность творения, можно было людям познавать и Вождя твари – Отчее Слово, Которое Своим о всем промышлением всем дает познавать и Отца и для того приводит вселенную в движение, чтоб все чрез Него познавали Бога. Или если и это было тяжело для них, то могли они беседовать со святыми и от них узнать Создателя всех Бога и Отца Христова; узнать, что поклонение идолам есть безбожие и исполнено всякого нечестия. А познав закон, можно им было также прекратить все беззакония и жить добродетельной жизнью, ибо закон дан был не для одних иудеев и не ради их одних посылались Пророки, но хотя к иудеям они посылались и иудеями были гонимы, однако ж для целой вселенной служили священным училищем ведения о Боге и внутренней жизни. Такова была Божия благость, таково человеколюбие. Однако же люди, препобеждаемые минутными удовольствиями, бесовскими мечтаниями и прелестями, не возвели взора к истине, но обременяли себя еще большим числом зол и грехов, так что казались уже не словесными тварями, но по нравам можно было признать их бессловесными.

13. Посему, когда люди в такой мере обессловесились и бесовская прелесть повсюду столько затмила и сокрыла ведение об истинном Боге, – что надлежало соделать Богу? Прейти ли молчанием все это? Попустить ли, чтобы люди обольщаемы были демонами и не знали Бога? Какая же была нужда созидать человека в начале по образу Божию? Надлежало просто сотворить его бессловесным или сотворенному словесным не жить ему жизнью бессловесных. Какая вообще была потребность приобрести человеку понятие о Боге в начале? Если теперь недостоин он этого приобретения, то не надлежало давать ему и в начале. На что же было потребно это сотворшему Богу или какая в этом слава Ему, если сотворенные им люди не поклоняются Ему, но других признают творцами своими? Оказывается, что Бог создал их не для Себя, а для других. Царь, хотя и человек, однако же не попускает, чтобы основанные им города отдавались в рабство другим или прибегали к кому иному, но напоминает им писаниями, нередко же посылает к ним друзей, а если потребует нужда, приходит и сам пристыдить их наконец присутствием своим, только бы не раболепствовали они другим и труд его не стал бы напрасен. Не тем ли паче пощадит Бог Свои твари, чтоб не уклонялись они от Него и не служили несущему, особливо же, когда такое уклонение делается для них причиной погибели и уничтожения? Не надлежало же погибнуть соделавшимся однажды причастниками Божия образа.