— Захар, проверь оборудование и, будь добр, приберись здесь, — сказал маг и после паузы ответил на мой вопрос: — Глафира отправилась к своим останкам. Я так полагаю, что это та самая девица из Гати?

— Угу. Видать, она пришла сюда, увязавшись за мной. Владислав Иванович, прощу прощения за учинённый ею разгром.

— Пустяки, — отмахнулся граф, вышел из подвала и побрёл по коридору. — Почему вы помешали мне развеять её?

— Сам не знаю. Конечно, мы с ней не друзья, но мне как-то жалко, что ли, её стало. Всё-таки пару раз с ней беседовал. Да и она мой первый увиденный призрак.

— Ясно, ясно, — покивал лысой головой Чернов и вдруг спросил: — А вы сейчас не чувствуете тот мерзкий холодок?

— Он пропал, сударь. Что это могло быть? Или мне просто показалось?

— Не думаю, что вам показалось, — ответил маг и принялся подниматься по каменным ступеням. — Вероятно, вы почувствовали ту энергию, кою черпали призраки перед тем, как вырваться из уз моей магии.

— И где источник этой силы? — задумчиво спросил я, миновал дверной проём и очутился на первом этаже, где за плотными шторами сверкали молнии. Их потусторонний свет выхватывал из темноты силуэты резной мебели, а под мерное тиканье настенных часов грохотал гром. И этот звук был настолько сильным, что, казалось, пугливо вздрагивал весь дом.

— Пока точно не ведаю этого, но могу кое-что предположить. Ступайте за мной, юноша.

Граф ускорил шаг и чуть быстрее меня проник в лифт, который с тихим скрежетом отвёз нас на последний этаж. Но Чернов решил забраться ещё выше. Он открыл дверь и стал подниматься по крутой металлической винтовой лестнице. Она привела нас в небольшую башенку с конусной крышей. И здесь гнев разъярённой стихии ощущался ещё сильнее. Потоки воды едва не выбивали стекла, молнии сверкали одна за другой, а раскаты грома сливались в единый протяжный басовитый вопль, который мог бы принадлежать великану, прищемившему яйца.

— Наверное, монахи как-то так и представляют начало Апокалипсиса, — прошептал я себе под нос, взволнованно наблюдая за действиями старого графа.

Чернов бесстрашно открыл небольшое окно и громко сказал, перекрывая свист ворвавшегося в башню мокрого ветра:

— Глядите, юноша! В той стороне Чернолесье! Могу с уверенностью сказать, что эпицентр над ним!

Я глянул поверх плеча мага и сквозь потоки дождевой воды увидел, что далёко-далёко на горизонте молнии вроде бы действительно сверкают даже чаще, чем над Петроградом.

— Владислав Иванович, вы считаете, что сила идёт оттуда?! А может всё дело в том, что нынче молнии устроили невиданное представление? Энергии в воздухе столько, что будь у вас волосы на голове, то они бы уже стояли дыбом!

— Любой из этих вариантов имеет право на существование, как порознь, так и в составе единого целого, — мудрено изрёк граф и смахнул с морщинистого лица капли, залетевшие в окно. — Я завтра же отправляюсь в Чернолесье, создам там полевой лагерь и буду следить за происходящим. Вы со мной, юноша?

— Извините, но нет. У меня множество неотложных дел, ваше сиятельство, — вспомнил я об Астафьевых. — Вы, кстати, что-то говорили о деньгах…

— Говорил, — согласился маг и со стеклянным звоном захлопнул окно. — Давайте спустимся в гостиную, выпьем тёплого вина со специями и спокойно всё обсудим.

— Замечательная идея, — одобрил я.

И уже спустя четверть часа мы с графом восседали в глубоких, мягких креслах перед камином, в котором огонь с аппетитом хрустел дровами. Наши ступни утопали в длинном ворсе ковра, а в руках пригрелись бокалы с дивно пахнущим вином. И теперь особняк Чернова уже не казался мне угрюмым склепом без признаков домашнего уюта.