– Нер Шейн, скажите, пожалуйста, неужели у коар дети могут быть только от избранницы?
Смерив меня задумчивым взглядом, мужчина некоторое время молчал, а затем нехотя кивнул.
– А бывали случаи, когда избранницы отказывались от брака?
– Бывали. – Мерцающие в свете огней глаза остановили на мне задумчивый взгляд. – И последствия были самые печальные. Проблема в том, что после инициации оба партнера не могут иметь детей от других существ.
Это признание было как удар, заставляя замереть и недоверчиво посмотреть на нера Шейна. Нера Карлина говорила, что детей не может быть у коар, а на самом деле – у обоих?
– То есть если бы я согласилась стать женой Бесника, то все равно не смогла бы подарить ему наследников?
– Да.
– Это… подло.
– Известны ситуации, когда избранница оказывалась замужней дамой, не желающей разрывать узы брака. Тогда они шли на компромисс – избранница дарила коар наследников, а затем возвращалась к мужу.
– И бросала своих детей?
– Редко, но да. Ей позволялось взять с собой только одного ребенка, и чаще всего это были девочки.
– Это неправильно. – Я покачала головой, а затем с тревогой посмотрела на нера Шейна.
– Рина, я уже сказал, что не собираюсь ни к чему тебя принуждать. Разреши мне просто быть рядом. Если ты сможешь принять меня, я буду счастлив. А если нет…
Что будет в этом случае, я так и не узнала. Хотелось верить, что следователь смог бы отпустить меня, но жирный червячок сомнения точил душу.
Когда мы входили в окно портала, уже после прощания с моими новыми родственниками, в голове звучали прощальные слова Асмия:
– Очень надеюсь, что ты сделаешь правильный выбор, Ринаэль. Очень…
История тринадцатая
– Даже не знаю, завидую тебе или сочувствую, – хмыкнула Рыжик, рассматривая огромный букет белых камелий.
Он появился в нашем доме утром, наполнив пространство упоительным цветочным ароматом. Передав его мне, нера Наллия с улыбкой заметила, что на языке цветов белая камелия означает восхищение. И мне даже не нужно было смотреть карточку, чтобы догадаться, кто даритель. Нер Шейн.
А вот второй букет, уже красный, вызывал грусть. Он был от Бесника с короткой припиской: «Ты – пламя в моем сердце!» – и от этого делалось еще печальнее. Да, я пламя, которое должно беспощадно опалить хорошего человека. Он, конечно, не человек, но все равно хороший.