– Постарайся добраться по стене до стяжек. Там тебя будет не так легко увидеть, и ты сможешь развернуться и прыгнуть лицом вперед. Прикрой голову и скатись по склону. Потом замри. Не двигайся, пока не пройдет весь поезд, но и тогда немного выжди, чтобы тебя не заметил часовой на последнем вагоне.

– Откуда вы все это знаете? – удивилась Ева.

Габриэль пожала плечами:

– Я не знаю. Просто мне это кажется логичным. Я только о том и думаю с тех пор, как нас посадили в первый поезд.

– Вы знаете, где мы сейчас?

– В Швейцарии, наверное. Хотя, может, уже въехали в Германию. Надо прыгать как можно скорее. Иначе нас завезут в глубь страны, а чем глубже мы окажемся, тем хуже потом придется.

– Я не буду, – заплакал Пьер. – Не буду прыгать. Это слишком опасно!

– Куда вы пойдете? – перебила его Ева.

Женщина как могла утешила сына, после чего негромко ответила:

– Мы бельгийцы. И хотим просто добраться до дома. Немцы отступают. Думаю, в Бельгии мы уже будем в безопасности. Нам пришлось бежать во Францию, когда вторгся Гитлер.

– Что случилось потом?

– Итальянская армия ушла – по правде говоря, мы только благодаря им продержались так долго, – и немцы заняли территорию, которую контролировали итальянцы. Начались облавы. Моего мужа схватили и депортировали. Нам с Пьером удавалось прятаться еще пять месяцев. Но в феврале нас раскрыли и отправили в транзитный лагерь. Там мы и ждали все это время, когда прибудет группа побольше.

– Мама, пожалуйста, – взмолился Пьер. – Нам необязательно это делать! Мы сильные, мы справимся в лагере.

– Нет, Пьер. Это наш единственный способ попасть домой, – твердо ответила Габриэль, глядя сыну в глаза. – Ты должен прыгнуть, и ты прыгнешь, как мы и договаривались. А потом доберешься до Бельгии. Ты выживешь, Пьер.

Он кивнул, хотя по лицу у него градом катились слезы. Затем яростно стиснул мать, и она расцеловала его в щеки и на мгновение прижала к себе, прежде чем подтолкнуть к окну.

Пьер покорно вскарабкался наверх. На этот раз никто не возражал. Никто не пытался вызвать у него чувство вины или воззвать к ответственности. Все просто угрюмо наблюдали. Пьер был намного миниатюрней Армана, однако пропихнуть ноги в маленькое отверстие, цепляясь при этом за край окна, уже само по себе было подвигом. Затем он замер в ожидании луча прожектора, а когда тот прошел мимо, быстро выскользнул в отверстие, не заколебавшись и не оглянувшись. Плечи с крохотной заминкой исчезли вслед за туловищем; пальцы еще мгновение цеплялись за верх окна, но потом пропали тоже. Тишину не нарушил ни один выстрел.

Габриэль перекрестилась и расплакалась. После чего повернулась к Еве:

– Давай. Твоя очередь!

– Нет! Пьер ждет вас, – запротестовала Ева. – Он сделал это ради вас!

– Я не смогу. У меня нет уже ни силы, ни проворства, чтобы пережить такой прыжок. Я это знаю, и он знает. Потому и не хотел прыгать.