Ленинград очаровал Ли Мина, который с восторгом написал мне, что влюбился в этот город и в красавицу Неву. Я с юмором отвечала ему:

В 1985 году одной из «первых ласточек», предвещавших восстановление дружеских отношений между СССР и КНР, стало прибытие в Пекин делегации советских писателей, куда был включен и Лев Залманович Эйдлин. Мы с дочерью Инной встретились с ним на приеме в советском посольстве. Лев Залманович, совершенно неожиданно для нас, начал вспоминать о знакомстве с Ли Лисанем, о той давней поездке в Ленинград, когда в гостиничном номере у них шли долгие задушевные беседы и Ли Лисань рассказал ему, как его арестовали, как я ходила по тюрьмам в его поисках, как ждала его.

– Он был взволнован до слез, рассказывая об этом, и все время повторял: «Ну как она так смогла! Как смогла!»

Эйдлин и сам взволновался при этом воспоминании. Его искренность и душевность тронули и меня. К сожалению, здоровье Льва Залмановича не выдержало этой поездки, и прямо с самолета в Москве его отвезли в больницу, где он безвременно скончался.

А в 1986 году мне во второй раз в жизни удалось попасть в Ленинград. Говорю «удалось», потому что я приехала в Москву после двадцатипятилетнего перерыва по приглашению родственников (Толи Кишкина), и, чтобы поехать в Ленинград, пусть на несколько дней, требовалось получить разрешение УВИРа, а сидевшие там гэбисты отказывались давать его. Один из них прямо заявил:

– Вас же в Москву пригласили? Вот сидите в Москве и наслаждайтесь!

– А я сижу и наслаждаюсь. Но хотела бы еще насладиться и Ленинградом.

Полемика не дала результатов. Хорошо, помог знакомый китаист Е. В. Пузицкий, который задействовал свои каналы, и разрешение, в порядке исключения, я получила.

Благодаря тому же Пузицкому я встретилась в Ленинграде с дочерью академика Алексеева Любовью Васильевной, прекрасной интеллигентнейшей женщиной, которая нашла время, чтобы поводить меня по своему любимому городу, и с которой мы говорили о ее отце и о моем муже.