К счастью, руководительница китайской редакции, русская китаистка Цветкова оказалась порядочной, доброжелательной женщиной. У Ли Мина с ней сложились нормальные товарищеские отношения. В личном деле мужа в коминтерновском архиве есть такая интересная бумажка – действительно бумажка, узкая полоска с карандашными записями, сделанными чьей-то торопливой рукой. Конспект беседы с Цветковой о Ли Мине от 11 ноября 1943 года – такой отзыв дорогого стоил в те времена:
Работает хорошо. Много работает. Ошибок не было, в переводах нет. Помогает товарищам. Общ. жизнь – профорг.
Очень умный, культурный, живой, имеет более широкий кругозор. На собраниях выступает. Во время эвакуации проявил себя хорошо.
Да, несмотря ни на что, Ли Мин работал так, как он это умел – с полной отдачей, не щадя сил. В издательстве больше всего приходилось иметь дело с переводами политической литературы, классиков марксизма, но иногда давали переводить и художественную литературу, например, «Испытание» Аркадия Первенцева, «Русских людей» Константина Симонова.
Самым важным для Ли Мина в предвоенный период оставался вопрос с его партийностью. Встреча с Чжоу Эньлаем так и не состоялась – видимо, Чжоу понял, что этого делать не надо. За ним самим велась слежка. Об этом ясно говорит докладная записка, составленная Чжан Суйшанем (Сяо Чжаном) под названием «Заметки о беседах с тов. тов. Чжоу День[74] и Чжоу Эньлай» в декабре 1939 года.
В этих «Заметках» Сяо Чжан сообщает со слов Чжоу Деня о различных высказываниях Чжоу Эньлая, расходящихся с установками ВКП(б) и Коминтерна или несущих в себе зерно критицизма. Например (сохраняю орфографию подлинника):
Вчера, когда я был у Чжоу Эн-лай, я задал ему ряд вопросов о внутрипартийном положении и о положении единого национального фронта, наконец задал ему самый щепетильный вопрос о борьбе с троцкистами. Чжоу Эн-лай говорил, что сейчас в Китае троцкисты не представляют собой опасности, у них нет группировки, они работают в гоминьдане и в “СС”. Поэтому вести борьбу с ними нет особого смысла.
15-го окт. с. г., когда тов. Шибанов прочитал цитату из статьи Ван Мина “Борьба против Компартии есть заговор японских захватчиков и китайских предателей и капитулянтов” он не согласился с точкой зр. Ван Мина, что так поставить вопрос, как его поставил Ван Мин, нельзя. (См. бюллетень № 254 от 5.8.39 г.)
Ссылается Сяо Чжан и на собственные беседы с Чжоу Эньлаем:
26 октября я был у тов. Чжоу Эньлай. В беседе со мной по вопросу о внешней политике СССР и положении на Западе тов. Чжоу Эньлай сказал: “…Они (китайцы) считают, что Ангия и Франция ведут справедливую войну против Германии за восстановление Польши. В Китае считают Германию и Советский Союз агрессивными по отношению к Польше. Далее говорят, что Советский Союз, который всегда считал вооруженное вторжение Германии в другие страны, как напр., в Чехоловакию, агрессивными действиями, но почему же он теперь не считает захват Германией Польши агрессивным актом. Вот этот вопрос сейчас возникает у каждого китайца. Все это может поколебать единый национальный фронт в Китае”.
(…) Показывая книгу Сталина, не так давно вышедшую из печати в СССР на китайском языке под названием “Марксизм и национальный вопрос” тов. Чжоу Эньлай сказал: “По-моему, в этой книге больше всего касается национального вопроса внутри СССР и меньше всего касается национального вопроса в международном масштабе”.
Сяо Чжан особо докладывает о том, что Чжоу Эньлай неоднократно расспрашивал его о судьбах китайцев, репрессированных в Советском Союзе (в те времена проявление внимания к репрессированным само по себе представляло компромат, чреватый последствиями):
28.10.39 г., когда я был у тов. Чжоу Эньлай, то он меня спросил, где и что сейчас делает Ван Жень-да – Август (бывший работник НКВД, арестован). Тов. Чжоу Эньлай говорил, что он – Август, каждый раз, когда тов. Чжоу приезжал в Москву, просил отправить его в Китай. Август, как говорил тов. Чжоу, уже больше 20 лет не бывал в Китае, он учился во Франции, потом приехал в Москву и учился в КУТВ, после этого был передан в распоряжение ГПУ. Если найдете его, говорит тов. Чжоу, то пусть зайдет ко мне. Далее, тов. Чжоу Эн-лай мне говорил, что когда он выйдет из больницы, то он намерен сходить в 4-е управление РККА и поговорить там по вопросу тех честных китайских коммунистов, которые в свое время были переданы ЦК КПК в распоряжение резиденции 4-го управления РККА в Шанхае. Но впоследствии эти резиденты оказались предателями, а китайские коммунисты остались верными партии и теперь просят восстановить их в партии.
И вот подтверждение, что Чжоу Эньлай действительно от имени ЦК КПК интересовался ходом следствия по делу Ли Мина. Сяо Чжан пишет:
17-го сентября, когда я был у Чжоу Эн-лай, он меня расспрашивал о том, где я работал после учебы в КУТВ, почему я теперь работаю в ИККИ, где сейчас находится Москвин[75]? Чжоу Эн-лай говорил, что т. к. Москвин был связан с Ягодой, то, наверное, Москвин уже арестован.
Далее Чжоу Эн-лай интересовался результатом следствия по делу Мифа, Мадьяра[76], Ли Ли-сяна и др. Чжоу говорил, что ЦК КПК желает знать результат следствия, потому что эти люди долго работали в ЦК КПК.
Так что Ли Лисань, наверное, был прав, когда в 1939 году и позже утверждал, что своим освобождением он во многом обязан Чжоу Эньлаю.
Архивные документы говорят о том, что Чжоу принял живое участие в его судьбе и во время разбирательства в ИКК, которое состоялось в феврале 1940 года.
К этому времени партследователь Луканов подготовил «Заключение», в котором продолжал обливать Ли Лисаня всякой грязью, подчеркивая, что он, хотя быстро выдвинулся в рядах КПК благодаря своим способностям агитатора, «не оказался способным преодолеть пережитки мелкобуржуазной идеологии, которые проявлялись в разных формах на всем протяжении его партийной деятельности, а также в его личной жизни (!)». Снова прозвучали обвинения в «ультрарадикализме», «путчизме», «формальном отношении к полученному у т. Сталина уроку революционной науки», «неуважении к Коминтерну». Ли Лисаню приписывались «троцкистские взгляды», «распущенность, преступное легкомыслие и недобросовестность к порученному делу». Как пример приводились все те же «факты», которыми занимался НКВД. В частности:
В 1937 г. Ли Мин посетил несколько раз званые обеды у тогдашнего заведующего издательством Инорабочих, ныне арестованного Мениса. При этом Ли Мина не насторожили не только его собственные разногласия по вопросу о работе китайской секции Издательства, но также и воздержание от сближения с Менисом, которое проявили тт. Ван Мин и Кон Син[77], не посетившие Мениса на его приглашение.