– Чтоб акулы послужили нам вместо палача. Теперь пора и покончить, ребята.

– С офицерами, конечно?

– Да. Я думаю, все они должны умереть, все, кроме одного, с которым я разделаюсь иначе.

– Тристам, ты хочешь живьем бросить их акулам?

– Да. Разве не следует все негодное скормить им?

– Конечно, конечно, только…

– Или на вас напала жалость? – спросил ов насмешливо.

– Нет, нет, только страшно подумать. Брюхо акулы, вместо гроба, брр! Это ужасно!

– Брюхо акулы, или какое иное, – засмеялся Тристам. – Ведь и могильные черви тоже не Бог весть какое избранное создание.

– Подавай их сюда, повелителей! – закричал один голос. – Акулы уж столько пожрали простого народа, что надо им когда-нибудь и дворянской кровью полакомиться.

– Хорошо сказано, – отозвался Тристам. – Так по-вашему, с этими рабовладельцами, с этим отродьем мучителей пора покончит?

– Да, да!

– Ну, так тащите их, ребята!

Сам он был слишком труслив, чтоб подставлять себе еще раз под кулачные удары, но из засады отомстить ненавистным начальникам судна за все перенесенные из-за них оскорбления он был очень рад. – Тащите их, этих избранников судьбы, кричал он.

Несколько особенно отчаянных арестантов направились к группе офицеров, которым не миновать бы ужасной участи, если бы вдруг не раздался голос спокойно и хладнокровно заговорившего человека.

Это был Торстратен. – Господа! – сказал он. – Не желаете ли еще раз хорошенько обсудить вопрос? Среди нас нет ни одного моряка, каким же образом корабль войдет в гавань, если вы убьете всех, знающих дело?

Тристам топнул ногой. – Не слушайте его! – кричал он. – Не слушайте! Что он все суется в мои дела!

– Но он несомненно прав?

– Нисколько. Мы можем встретить еще десять-двадцать кораблей, которые охотно дадут нам шкипера.

– С которыми мы не сумеем сговориться и вообще подойти к ним, же рискуя собственной жизнью.