Костя Хомылев пришел на студию в конце – войны, пришел из госпиталя, еще не совсем оправившись от ранений. Начав работать подсобным рабочим, он через некоторое время стал дежурным постановщиком при съемочных группах. И вот на этой, будто простой, незаметной работе он стал незаменим. Никто быстрее его не мог разобрать и отнести в сторону мешающую съемке стенку декорации, никто лучше его не умел так быстро и аккуратно выложить рельсы или доски для сложной панорамы. Он мог мгновенно сообразить и тут же сделать необходимое приспособление для съемки трудного кадра. У него была та русская смекалка и тот талант, который был у тульского кузнеца Левши, подковавшего на удивление аглицким мастерам блоху.

К. А. Хомылева, так же как в свое время В. А. Кузнецова, на студии можно было видеть и утром, и днем, и ночью. Сейчас он ведает отделом съемочной техники. На его счету десятки рационализаторских предложений, под его началом большая группа молодых людей, все они с глубоким уважением относятся к своему «шефу» и в случаях какой-либо серьезной заминки на съемке по их вине они немедленно зовут его на помощь…

Одержимой была и реквизитор Агриппина Силантьевна Романова, по студийному прозвищу «Романыч».

Она начала работать в кино пятьдесят лет тому назад и была желанной в каждой съемочной группе. За нее шла даже своеобразная борьба между вторыми режиссерами и художниками. Она тщательно и на редкость инициативно выискивала и подбирала все необходимое для съемки, с необычайной заботливостью относилась к каждому предмету игрового и обстановочного реквизита. В этой простой и, я бы заметил, не слишком уж грамотной русской женщине жил настоящий художник, интуитивно разбирающийся и в стилях, и в эпохах. Каким-то особым чутьем она всегда понимала, что нужно для той или иной декорации режиссеру и художнику.

Наблюдая ее работу долгие годы, мне казалось порой, что у нее не было никаких других интересов в жизни, кроме нашего кино, которому она была безраздельно предана и которое до самозабвения любила…

То же самое можно сказать и о другой на редкость удивительной женщине нашей студии – Р. А. Лукиной, Редактор музыкального отдела, она более тридцати лет была незаменимым организатором всех музыкальных записей на студии.

Зная ее незаурядное понимание музыки, видя ее редкостное трудолюбие и вечную заботу о высоком качестве музыкального звучания, все композиторы, чья музыка когда-либо была слышна в картинах «Мосфильма», с огромным уважением и любовью относятся к ней.

Раиса Александровна знала родословную каждого музыканта, каждого солиста или певца хора. Долгие годы она одна представляла весь музыкальный отдел студии, и я не помню, чтобы по ее вине когда-либо срывалась назначенная запись музыки. Только она могла настоять, заставить, упросить и Д. Шостаковича, И. Дунаевского, Т. Хренникова, Дм. Кабалевского, Г. Попова и десятки других композиторов вовремя закончить партитуру необходимой музыки и вовремя отдать ее в переписку партий. В горячие же дни потока картин, несущихся на всех парах к окончанию в срок, она сутками не уходила со студии, проводя одну музыкальную запись за другой.

И когда я видел ее, стройную, худую, уже немного поседевшую и вечно куда-то спешащую, я всегда благоговел перед ней и с глубокой искренностью целовал ее трудовые руки, так много сделавшие для нашего искусства…

Одержимыми были и три брата Назаровы – постановщики декораций, работавшие на студии еще в ту пору, когда она была на Житной улице. Двое из них погибли на войне, а третий – Иван – до конца своих дней горел общими интересами коллектива. И два брата Алексеевы, прекрасные мастера столярного дела, и Гриша Ламбин – лучший установщик света нашей кинолаборатории. И Константин Петрович Фролов, бессменно в течение долгих лет руководивший производством и сделавший для студии очень много хорошего и доброго. И Борис Николаевич Коноплев, главный инженер студии. И Юра Шахпаронов, начинавший работать бригадиром постановщиков и выросший до руководителя самого мощного и оперативного отдела декоративных сооружений, и много, много других, горячо преданных нашему искусству людей студийного коллектива, о которых также следовало вспомнить, ибо благодаря их одержимости, их энергии и инициативе строился, рос, ширился наш «Мосфильм» и стал одной из лучших киностудий в Европе.

Многие, не знающие специфики кинопроизводства, наверно, считают, что режиссер-постановщик один или только в содружестве с оператором и актерами создает фильм. Но это совсем не так. Бесспорно, режиссеру, как я уже говорил, принадлежит ведущая роль в создании картины. Он руководитель и вдохновитель всего творческого процесса. Но без активного участия в работе над фильмом помощников – художников, ассистентов, монтажеров, звукооператоров, композитора, гримеров, реквизиторов, костюмеров, директора, администраторов, работников различных цехов и отделов, каким бы режиссер ни был «расталантливым» или «гениальным» – он один ничего сделать не сможет.

Не нужно забывать, что, кроме ближайших его сотрудников, входящих непосредственно в творческую группу, над каждым фильмом работают еще многие люди из различных цехов и отделов студии.

И если взять да подсчитать, то в каждый фильм вкладывают свой труд, свое мастерство и частицу своего сердца сотни людей.

Да, искусство кино – коллективное искусство!

И очень жаль, что об этом нередко забываем мы, режиссеры, часто забывает наше руководство, но особенно печально, что об этом почти совсем не знают те, кому по должности положено разбирать и анализировать кинокартины от имени зрителей на страницах газет и журналов.

В своих рецензиях и отзывах наши уважаемые критики почти никогда не говорят более двух слов о работе оператора, как правило, не замечают работу художников, совсем молчат о том, как записан звук, как смонтирован фильм или как были сделаны трюковые, комбинированные съемки.

Сравните как-нибудь критический разбор небольшой книжицы не бог весть какого поэта, выпущенной тиражом пять-десять тысяч экземпляров, с рецензией на хороший или пусть даже средний фильм, который за один год проката просмотрит двадцать миллионов людей. И вы уже по размеру этих рецензий увидите всю несуразность такого соотношения критических статей.

А ведь киноискусство справедливо считается самым важным и самым массовым.

Подробный критический разбор и профессиональный анализ всех без исключения художественных компонентов наших картин во многом бы способствовал дальнейшему росту киноискусства. Он стимулировал бы мастеров всех творческих профессий и помог бы им понять достоинства и недостатки своего труда и работать еще лучше. В конечном же итоге подробный разбор и объективный анализ не только основных, но и всех иных компонентов фильма – цвета, звука, монтажа, декораций, костюмов – в значительной мере повысил бы художественно-профессиональный уровень нашей кинематографии.

Мне доводилось читать рецензии и отзывы на наши фильмы в зарубежной прессе. Должен сказать, что в этих отзывах, как правило, уделялось внимание и мастерству оператора, и художника, и качеству музыки, и тому, как записан звук, и даже о пиротехнических эффектах фильма, и о его заглавных титрах приходилось иногда читать пару-другую строк…