– Так-то лучше, Марко, – подтвердил я.

– Незадолго до моего ухода в Париж поговаривали, что сын одного из уважаемых работников цеха… Догадываешься, о ком речь? Хоть и проводит дни в молитве, как и подобает смиряющему плоть для жизни в монастыре, на самом-то деле вовсе не так уж смирен, как хочет казаться, и слабость имеет, от которой никак не может избавиться. Благодарение почтенному отцу, из уважения к нему дело заминали. А сыну всё не впрок, он и вовсе поселил у себя мальчишку по имени… – тут он выразительно посмотрел в мою сторону.

– Ансельми, – отозвался одними губами.

– Именно. А отец, вместо того, чтобы выгнать из дома обоих, хлопочет, что бы мальчишку приняли в цех…

– Кто говорил тебе об этом? – резко перебил я.

– Какая разница? Говорили… Ты же всё равно не знаешь.

– Вот именно, – возмутившись, отвечал его же словами. – Всё это – болтовня пустая. Зачем в неё веришь?

– Может, и болтовня, – как-то легко согласился Марко. – Только в цехе о мальчишке том даже слышать не хотели. А если не веришь, спроси его сам. Хотя моего слова, надеюсь, тебе предостаточно.

– Твоего слова?

– Да, – Марко сверкнул глазами. – Я его спросил.

– У Ансельми? – ахнул я.

– А что такого? Проходя мимо, спросил, был ли он в Венеции работником цеха. Не беспокойся так за него – рядом никого не было.

– И что?

– По-моему, он всё понял. Понял, что мне известно. Прямо весь побелел, и зубы застучали. Я думал: Господи, не допусти его до припадка. Ничего не ответил.

– Зачем ты это сделал? – завопил я так, что по соседству раздались беспокойные шаги и шорох, словно кто-то приник к стене. Я сейчас вспоминаю об этом, но тогда был так зол, и разум мой затмился, забыл об осторожности.

– А зачем ты просил меня о совете? – огрызнулся Марко. – Разве не для того, чтобы я помог тебе защититься? Не видишь: он смотрит на неё, не отрываясь?

В ярости я сжал кулаки. Окажись в тот час Ансельми рядом, я бы, пожалуй, на него набросился.

– Да, но…

– Но теперь он будет знать, что против него тоже кое-что имеется, – с решимостью отрезал Марко. – Помнишь, я сказал тебе: кто знает твою тайну, тот имеет над тобой власть. Так что будет, чем его приструнить, если совсем разойдется.

– Я не верю в это, Марко, – говорил я, стараясь, чтобы голос не задрожал. – Это неправда. А в цех его не приняли, потому что он не гражданин Республики.