Больше к нему не возвращались никогда.
Говоря о Александре III, всегда вспоминают, что при нём страна жила без войн, была стабильность, развитие капитализма шло на политическом фоне «подмороженной России», в условиях чрезвычайного режима, введённого в августе 1881 года «временно», но просуществовавшего вплоть до падения самодержавия. Также непременно вспоминают министра финансов Витте, который сильно укрепил финансы.
Рассмотрим эту историю.
В 1887 году случился в России огромный, небывалый урожай! А в Европе он был плохим. Понятно, что вывоз из России хлеба достиг объёмов, до тех пор неслыханных. Следствием стало усиление доверия к России, рост её кредита на иностранных рынках — как сказали бы теперь, повысилась её «инвестиционная привлекательность». Это позволило министру финансов И. А. Вышнеградскому изменить финансовую систему. Он укрепил обращение металлических денег и признал желательным накоплять золотые запасы. В этих целях правительство поощряло усиленный вывоз хлеба, одновременно препятствуя увеличению ввоза товаров. Так достигли торгового баланса с высоким перевесом вывоза над ввозом, и смогли приобретать золото.
В 1885 году выбирали гласных городской саратовской Думы. Избирать и быть избранным мог только человек, имевший в городе какую-либо недвижимость. Так что владелец какой-то лачуги мог избирать и быть избранным, а, например, крупный чиновник, нанимавший квартиру в городе, причём за большие деньги, не мог.
На выборы в здание городской Думы набивалась толпа, больше похожая на сходку крестьянского мира. Висели клубы махорочного дыма, а избиратели время от времени для вдохновения бегали в соседние кабачки. Среди этой толпы шмыгали кандидаты в гласные, которые, по словам очевидца, «о чём-то шушукают с избирателями, показывая им право и лево, то есть обучая приёмам баллотировки. Вся эта многолюдная толпа ничего не понимает в общественных делах, и ей решительно всё равно, куда ни бросить маленький, юркий шарик, решающий выбор того или иного лица. Толпа эта не разбирает своих кандидатов, она знать не хочет их нравственных качеств — её научили, куда бросить шарик, и она считает дело сделанным, обязанность свою исполненною. А кого она почтила доверием, кому вручила благосостояние своего родного города, — до этого толпе нет дела…»
А в 1891‒1892 годах случился неурожай и массовый голод в двадцати губерниях!
Система впала в сильнейшую нестабильность. Во-первых, потребовалось экстренно тратить огромные деньги на продовольствие голодающим. Во-вторых, израсходовав свободные ресурсы казначейства и госбанка на создание запасов золота, правительство теперь оказалось вынужденным выпустить кредитных билетов на 150 млн. В-третьих, пришлось запретить вывоз хлеба и брать внешний золотой займ. Почти все свободные средства казначейства улетучились, а разорённое неурожаем население не смогло платить налоги, что привело к недобору по всем статьям госдоходов.
И на смену Вышнеградскому в министры назначили С. Ю. Витте.
Новый министр выставил принцип, что «финансовая политика… должна поставить своей задачей разумное содействие экономическим успехам и развитию производственных сил страны». И для начала увеличил податное бремя! Провёл несколько повышений налога и акцизов, причём акцизы с пива, спичек, нефти и табака подняли вдвое; выросли питейные акцизы со спирта и фруктовых водок, и т. д. В 1893 году установили государственный квартирный налог.
Но что удивительно (хотя и понятно), наряду с ростом расходов «простого народа» росли доходы «элиты»! Тот же самый Витте санкционировал включение в правление частных железных дорог, страховых обществ, банков, крупных экспортных торговых товариществ своего рода «свадебных генералов» — высших сановников. На этих дутых должностях они получали большие деньги. И кстати, будущий император Николай II во время голода 1891‒1892 годов председательствовал в комитете по оказанию помощи населению губерний, пострадавших от неурожая, а в 1892-м стал председателем комитета Сибирской железной дороги, и остался в этой должности даже после восшествии на престол.
20 октября 1894 года в Крыму от острого воспаления почек внезапно скончался 49-летний Александр III.
Мы говорили уже о расколе российского общества на две неравные части: народ и «элиту», которая состояла не из всего дворянства, а только из самого высшего его слоя. Этот весьма немногочисленный слой господ держал в своих руках всю высшую власть, манипулируя даже императором. У народа и господ были разные культура, образ жизни и, конечно, её уровень. Доходы простого народа были крайне малы. При заработной плате рабочего в 12‒20 рублей в месяц, каморка — помещение с перегородками, не доходящими до потолка, стоила 6 рублей, одиночная койка — 2 рубля, половинчатая —1,5 рубля. Доходы крестьян были намного ниже. Средняя продолжительность жизни в 1870‒1890-х годах составляла для мужчин 31 год, для женщин 33 года, а, например, в Англии соответственно 42 и 55 лет.
Люди высшего слоя жили совсем иначе! Они, даже если не занимали синекур, имели возможность получать огромные состояния путём «слёзных прошений», «припадания к стопам» и верноподданнического угодничества[40]. Они не стеснялись обогащаться за счёт казны. Бывший крупнейший чиновник, военный министр Д. А. Милютин в своём «Дневнике», охватывающим 1873‒1899 годы, с негодованием вспоминал факты неприкрытого хищничества, отмечая особо, что чем выше и ближе к царской семье, тем безнаказаннее протекало паразитическое поедание казённого пирога — того самого, получившегося от повышения налогов, усиленного вывоза хлеба, голода народа. Вот один великий князь захотел утащить для себя завод у казны (и утащил), другой захотел получить несколько миллионов золотом «для заграничных расходов» — и получил; вот сестра любовницы Александра III княгиня Долгорукова начала незаконную продажу казённых концессий на железные дороги, а вот и сам император нервно разрыдался, узнав, что один из молодых великих князей подворовывал вещи из кабинета императрицы, но через два месяца просит Милютина вернуть оступившегося лоботряса «как-нибудь на службу»[41].
Такую жизнь вёл весьма тонкий слой высших сановников, близких к трону. С ними соприкасались дворяне и чиновники — слой пошире — которым уже физически недоступно было непосредственное «припадание к стопам» высшей власти, но они, имея перед собою пример «небожителей», наживались вымогательством и поборами с зависящих от них лиц…
Жили в Курске весело, и это продолжалось до губернатора Аркадия Ивановича Нелидова, со вступления которого в управление губернией общество начало расстраиваться и делиться на партии, так что к концу года весёлость исчезла, и если бывали какие-либо собрания дворян в одну кучу, то или по случаю чьих-либо именин, или свадеб. Слышан был один ропот на губернатора: первое — что при его средствах живёт не по-губернаторски и даже, к стыду дворянства и своего звания, ездит по городу четвернёй, а не в шесть лошадей, и прислуги мало… и даже за пятью детьми или чуть ли не за шестью ходила одна девушка Сара Ивановна; а как тут были и мальчики, которых, бедных, приучили с четырёх лет самих одеваться, так что ей стоило только приготовить, что надеть. «Воля ваша, — говорили все, — это не по-дворянски!». Но главное, что возмущало всё общество, это то, что он не брал взяток. «Что мне в том, — говорил всякий, — что он не берёт? Зато с ним никакого дела не сделаешь!».
Но вернёмся к С. Ю. Витте и введению в России по Указу от 29 августа 1897 года золотого денежного обращения. Посмотрим, как сказалось оно на ситуации в стране, две части населения которой, народ и «элита», были разделены столь разительно.
Сторонники его реформы говорят, что переход на золотой рубль привлёк в Россию иностранные капиталы. Это правда, но лишь наполовину. Капиталов, вложенных в российские предприятия, к 1902 году было чуть больше, чем на миллиард рублей. Но и доходы с них вывозили из страны тоже в золоте! В итоге разрекламированное как большой успех привлечение иностранного капитала свелось к тому, что после временного прилива денег в нашу страну, затем в течение длинного ряда лет ушло обратно в виде дивидендов на затраченный капитал значительно больше золота. Такое было возможно только через полное разорение значительной части и без того бедного сельского населения страны, что и произошло.
А много ли получила от «изобилия инвестиций» наша экономика?
С начала 1880-х и до начала 1890-х годов, за несколько лет до денежных реформ Витте, создание новых капиталов шло медленно. В среднем ежегодно возникало новых промышленных паевых и акционерных предприятий на сумму 37,5 млн рублей. С введением золотого рубля началось ускорение, и в следующие шесть лет ежегодный прирост капиталов сразу поднялся до 322 млн, прежде всего за счёт роста иностранных инвестиций. Однако увеличение производства не было покрыто ростом спроса и потребления, а кое-как держалось на казённых заказах и субсидиях.