Барри пропустил колкость мимо ушей и принялся прохлопывать одежду старика. Зато Малик расхохотался так, будто только что услышал самую смешную шутку в своей жизни. Может это и так, учитывая правоверного папашу.
— Всё в порядке, сэр. Теперь, Ваш багаж.
— Держи, но будь осторожен. Эти штуки очень колючие…
Резник нахмурился и наклонился к вытянутому, что-то около ярда длиной, ящику. На вид из какого-то тёмного дерева и довольно старый. Барри щёлкнул латунными замками и едва подавил удивленный возглас. На бордовой бархатной подставке лежали… Резник захлопнул крышку, кивнул Рахиму в сторону судьи и исчез в будке охраны. Вернувшись через две минуты, он обратился к старику:
— Всё в порядке. Мистер Келли у себя. Рахим поможет вам с вещами, а потом проводит обратно, если потребуется…
— Вот спасибо, — радость Лича казалась вполне естественной, — а то я уж начал думать, что мне этот гроб до второго пришествия таскать придётся. Вы очень добрые ребята!
Малик легко подхватил ящик и указал судье на дорожку, ведущую к дому. Хорас торопливо захромал вперёд, Рахим, несмотря на свои внушительные габариты, легко вышагивал следом, а Барри подумал, что именно сейчас наиболее подходящий момент для того, чтобы выйти из Игры.
Гай Огастус Келли вот уже несколько минут смотрел немигающим взглядом на своего старого друга, с которым рос бок-о-бок, вместе с которым переживал лучшие и худшие моменты своей жизни, которому мог доверять, как брату. Гай задал все вопросы, какие мог, но яснее от этого не стало. С момента своего появления в кабинете, Хорас не произнёс ни слова. От этой странности в поведении судьи у Келли заныл левый висок. Он пожевал губами и насупился ещё сильнее. И что прикажете делать со старым другом, который, похоже, в одночасье съехал с катушек? Не пытать же? От одной мысли об этом редкие остатки волос на затылке встали дыбом.
— Слушай, Лич, вот ты сидишь передо мною живой и невредимый, хотя, учитывая произошедшее, должен валяться у меня в ногах и молить сохранить твою никчёмную жизнь. Почему всё не так, как должно быть? Почему я чувствую, что не ты должен мне, а я должен тебе?
— Ты можешь рассказать, — карканье судьи, похоже, напугало только главу клана, пришедший с Личем охранник продолжал задумчиво ковырять пальцем в носу, — почему ты приказал убить ту девушку из кондитерской…
— А-а-х… Это что — немой заговорил? Уже что-то. Но хоть убей, я не понимаю ни слова. Какая девушка? Какая кондитерская?
— Энни Флауэрс. Её убили твои люди. Имитировали самоубийство, но так, чтобы я догадался. Зачем?
— Какого чёрта я сейчас делаю, Хорас? Надо связать тебя и засунуть в палату со стенами, обитыми подушками. — Келли щедро плеснул в стакан из початой бутылки виски, чуть помешкал, вопросительно взглянул на друга. Тот кивнул, ещё больше удивляя Гая. Пожав плечами, глава клана наполнил ещё один стакан и толкнул его от себя по гладкой поверхности стола. Хорас пригубил, покривился и улыбнулся:
— Спасибо! Это сейчас как нельзя кстати.
— Давай. Судя по твоему виду, тебе не повредит даже пуля в голове… А может, мне и вправду пристрелить тебя? — Гай подался вперёд, будто пытаясь разглядеть что-то в лице Старшего партнёра. — Всё равно от общения с тобой я ничего, кроме головной боли, получить не могу.
Хорас, свободною рукой теребивший пряжку ремня, безучастно смотрел в стакан, никак не реагируя на слова Келли. Последний начал закипать.
— Эй ты! — Гай окликнул охранника, пришедшего с судьёй. — Да, ты. Дай мне свой пистолет.
Охранник неохотно отвлёкся от разглядывания автомобилей в рекламном буклете, передал Келли требуемое и вернулся к своему занятию. Разборка двух старых пердунов его явно не занимала. Гай недовольно покосился на подручного, скривился, но промолчал. Потом навёл оружие на Хораса:
— Скажешь что на прощание?