– Охренел, что ли, старший сержант? – оказывается, последнее я сказал вслух.

– Извини, Валер, я, правда, не знаю, что теперь делать. Была Валюшка, хоть я и не знал, что с ней, но думал, она в порядке, а оказалось…

– Найдешь, я думаю, она просто убежала. Ведь сам рассказывал, как она однажды от немцев уже убегала, когда к партизанам прибилась. Может, и в этот раз так же. Нужно обходить все ближайшие поселки и деревни и спрашивать. Может, кто-то и видел ее? Здесь не возле границы, где наших за людей не считали и если сами не убивали, то сдавали немцам. Все же здесь вокруг наши люди живут.

– Может, и так, может, и так, – покачал я головой. – Только тут везде враги, Валер, к немцам же она не пойдет?

– Вот и надо искать деревню, где их нет. Сам же видел, не в каждой эти суки сидят. Их бы просто не хватило на все мало-мальские селения, сколько их у нас!

Валера был прав, это я сейчас, кажется, вообще не соображаю, но так и есть. Я ведь раньше и сам видел не занятые немцами населенные пункты. У врага попросту не хватит сил объять все, слишком огромна наша страна. Да и что мне гарнизон в какой-нибудь деревеньке. Максимум отделение солдат, а то и вовсе полицаев. Вырежу на хрен, если буду знать, что в том селении моя жена!

– Эй, служивый… – я аж подпрыгнул. – Да ты-ты, не узнаешь? – Еперный театр. Еще как узнаю!

– Дед Захар! – твою дивизию, так это ж тот дед, в бане которого мы парились с Валюшей. Сосед Елизаветы Васильевны, в доме которой мы и жили здесь, пока я был ранен.

– Да я, я. Узнал, стало быть?

– Конечно, как не узнать. Дед Захар…

– Да понял я, что к зазнобе своей прибежал. Понял. Видишь, чего нам немцы устроили?

– Угу…

– Всех старух из домов выгнали, да и сожгли деревню-то. Ладно хоть людей не стали. Но ты же помнишь, у нас одни старухи и оставались-то.

– Дед Захар, не томи!

– Когда Матрена… помнишь, с крайней хаты? Вот-вот, она… увидела немцев… она тогда на речку ходила… то и прибежала вперед них сюда. Я Вальку под белы ручки и в лес.

– Так она жива?

– Извини, не знаю. Я ее увел в Заречье, деревня тут, верст семь от нас. У меня там сноха жила, к ней и отвел. Вражин там не было, оставил там и вернулся. Здесь уже все догорало. Дождался, когда прогорит, собрал инструмент, что уцелел, да и в лес подался. Помнишь, где у меня заимка была?

– Конечно.

– Вот там и живу. К снохе не ходил больше, окромя одного раза. Немцы там появились через неделю после нас, но только привезли с собой этих, как их, что в черной форме ходят?

– Эсэсовцев?