– А знаешь, отлично! – весело посмотрел я на товарища. – Сам-то спал?

– Да, конечно. Я еще на вторые сутки округу обошел, нет тут никого, один лес и болото.

– Это хорошо, только на болото один не ходи, мало ли чего…

– Мне хватило, когда сюда пробирались, больше не хочется, – было видно, что Валера впечатлен похождениями.

– Валер, все хотел спросить, а ты чего за мной пошел, а не с партизанами?

– Да с тобой мне как-то спокойнее. А эти только и думают, как немца куснуть… Я трус, да?

– С чего ты такое говорить-то стал? С дуба рухнул, что ли?

– Ну, ты как командир Красной Армии, наверное, осуждаешь…

– Больше я чтобы не слышал таких речей, ясно? – вмиг став серьезным, ответил я. – Все бы бились так, как ты, хрен бы армия до Москвы отступила! Кто мешал вот так, собираясь в лесах, атаковать немцев? Да все мы пока еще неопытные вояки, ну и трусили, конечно, не без этого. Думаешь, я с первого дня с шашкой на танки прыгаю и всех побеждаю? Эх, Валера-Валера. Да я сам так же трясся в ячейке, причем не раз. И приказы нарушал, благо что это оборачивалось в мою пользу.

– Ты не рассказывал… – пожал плечами Валера.

– Да что я тебе вообще рассказывал? Эх, знал бы ты, что мне выпало…

– Расскажешь?

– Не хочу заново переживать… – Я чуть подумал: а что такого в моем рассказе? – Я, Валер, не из этого времени…

Видя слегка глуповатое выражение лица товарища, я продолжил:

– Я родился в восьмидесятом году. Тысяча девятьсот… – я хмыкнул, когда Валерка аж хрюкнул от удивления. – …восьмидесятом.

– Как это?

– Да мне бы кто сказал. Там умер, а тут появился, в чужом теле…

– Разве так бывает? – Веревкин просто охреневал от такой новости.

– Видимо, все же бывает. Там, – я выделил голосом слово, сделав акцент на нем, – я потерял всё! Жил как-то на автомате, без всякой мечты и надежды на лучшее, но об этом говорить я не стану. Не нужно тебе это. Да, Валер, и обо всем, что я тебе рассказываю, лучше молчи. Всегда!

– Ты не хочешь, чтобы об этом кто-то знал?