– Молодцы, ребята! Яйца у вас стальные. Это достойно.

И монстр вручил ему красную коробочку, обшитую бархатом. Там – невзрачная серая медалька. Только советские её уважали больше остальных наград. Кроме такой же медальки у Попова, Пол больше не видел таких. Зато Попов говорил, что это самая высокая из всех возможных наград. И остальные советские, видя медальку на груди Пола, неизменно округляли глаза, вскидывали руку к козырьку, к срезу пилотки или каски.

Потом было возвращение в Америку, награждение Конгрессом. И больше Пол в Россию не вернулся.

Окончание войны застало его в тренировочном лагере учебного центра Корпуса морской пехоты.

После войны Пол демобилизовался, сытый войной по уши, как говорили советские. Доучился в колледже, долго не мог найти работу. Помогал отцу в его бизнесе. Потом он получил, как награждённый Конгрессом герой, именную стипендию Конгресса, поступил в институт и защитил учёную степень университета по его окончании. Опять – поиск работы.

Его приняли военкором в одно из центральных периодических печатных изданий. Оказалось, что работа эта – только витрина. Только красивая обёртка нелицеприятной работы сотрудника ЦРУ. Аналитиком. И советником м-ра Хардмана.

Теперь м-р Хардман – мёртв. Убит русскими, сломавшими всю жизнь Пола. После войны Пол так и не смог стать прежним. Он стал типичным русским – мрачным циником, презирающим людей и весь мир.

Пол взял приговор из рук м-ра Хардмана. Впервые он его увидел неделю назад. Вечеринку м-р Хардман проводил в этом новом русском ресторанчике с незамысловатым названием «Пит-стоп». В отличие от других русских ресторанов, Нью-Йорка например, где культивировался образ царской России, тут всё было современно. Тоже ресторан быстрого питания. По-русски – «забегаловка». И кухня была не чисто русской, а русско-американской. Ты мог заказать не только пирог, но и итальянскую пиццу, не только блинчики, но и хотдог или гамбургер. Не только квас, но и колу. Персонал был также смешанным. Единственное отличие – музыка. Современные ритмы, и даже ультрамодные, но слова – только на русском.

А м-р Хардман всю свою сорокалетнюю службу занимался антирусской деятельностью, все сорок лет работал на русском направлении, вместе с ростом русской угрозы вырастая в своём положении и влиянии. М-р Хардман был ярым борцом с русскими, но любил русскую музыку, русскую кухню, русскую литературу, живопись, русское кино. «Я самый русский янки!» – говорил он. Что не мешало ему люто ненавидеть русских. Особенно – коммунистов. И исключительной ненавистью – Сталина и Кузьмина.

Считается, что именно м-р Хардман руководил операцией по устранению Сталина и Кузьмина. И даже был награждён за это. В результате Сталин мёртв, Кузьмин изгой, простой эксцентричный бизнесмен, миллиардер. Бежавший из своей собственной страны. Хотя на прямой вопрос Пола м-р Хардман ответил так: «Убийство умирающего старика, отошедшего от дел, не приносит чести. И не имеет пользы. А так подставить Медведя я даже мечтать не мог!»

Вот, в разгар вечеринки, когда все уже основательно накачались пивом и водкой – пить виски в русском ресторане глупо, м-р Хардман и достал эту бумажку, стал трясти ею перед носом официанта, чисто советского человека, которого весь вечер расспрашивал. Из ответов официанта они знали, что он – студент из советской глубинки, учится на преподавателя английского языка, проходит сейчас тут языковую практику. Заодно и подрабатывает.

– На машину? Автомобиль себе тут решил купить? Зря, отберут у тебя его НКВД, – сказал Джек, сидящий у них за столом и изрядно уже пьяный. Водка коварнее виски. Пол поморщился. Как можно работать в «русском» отделе и не знать, что НКВД уже давно переименован!

– Не отберут, – покачал головой официант. – Только я уже все деньги потратил. На книги.

М-р Хардман уважительно кивает, спрашивает:

– Учебники?

– Книги Медведя.

Когда официант сказал по-русски слово «Медведь», не вздрогнул только Джек, русским почти не владеющий.

– У нас его книг не достать. Слишком быстро разбирают. Покупаю сотнями каждого наименования. Всем знакомым.

– На таможне изымут, – покачал головой Пол.

– Не изымают же! – усмехнулся официант. – Уже три посылки отправил.