— Вы ошибаетесь, мадам Тервиллигер. О такой красивой женщине, как вы, просто невозможно думать плохо.
Эваднер с умилением наблюдал, как его жена, прожившая более пятидесяти циклов, от такого искреннего комплимента покраснела как молодая девушка. И в этот момент он понял, что возвращение Мичелокакиса в Ассамблею будет весьма интересным.
— Определенно сын своего отца, — Эваднер перевел взгляд на его мать. — Джасинда, я очень рад снова видеть тебя здесь. Ты выглядишь просто потрясающе.
— Спасибо, Эвандер, — приблизившись к нему, она поцеловала своего старого друга в щеку. — Вернуться сюда… для меня это просто чудо. Пусть даже на один вечер.
— Хотелось бы, чтобы этого было намного больше. Вы со Стефаном всегда ухитрялись сделать это событие более оживленным.
— Ни за что не соглашусь, что мы делали это в одиночку, — когда Джасинда говорила, ее глаза сверкали. — Насколько я помню, именно на вас с Эвадной ответственность за невероятный танец советника Коута с его женой.
Эвандер расхохотался, привлекая внимание окружающих, но тут же выпрямился, и его лицо стало бесстрастным.
— Я понятия не имею, о чем вы говорите, мадам Мичелокакис. Насколько я помню, я разговаривал с королем Джотэмом, когда это все произошло.
— Конечно, конечно, Эвандер, — Джасинда даже не пыталась скрыть свою иронию.
* * *
— Джасинда? Что ты здесь делаешь?
Дантон увидел, как от прозвучавшего рядом с ними гнусавого голоса изменилась его мать. Весь юмор мгновенно исчез из ее глаз, а лицо застыло сплошной, ничего не выражающей маской. Взглянув на Тервиллигеров, он отметил, что с ними произошло то же самое. Он обернулся, и его внимание привлекла подошедшая к ним худая, очень похожая на хищную птицу женщина. Ее брови были так плотно сдвинуты, что почти соприкасались.
— Привет, Аделаида, — Джасинда повернулась лицом к жене одного из советников, которую она и раньше выносила с большим трудом.
— Что ты здесь делаешь, Джасинда? — снова спросила Аделаида, остановившись в нескольких шагах от них. Она даже не пыталась понизить голос. — Ты ведь уже не жена члена Ассамблеи.
— Да, уже не жена, — с готовностью согласилась Джасинда.
— Дорогая, какие-то проблемы? — советник Паяри подошел к своей жене.
В тех местах, где его жена была худой и угловатой, с резкими чертами лица, Эллиот был мягким и круглым. Но выражение его глаз, когда он оглядывал Джасинду с головы до ног, было таким же отвратительным, как и у его жены.
— Да. Я просто пытаюсь выяснить, каким образом «посторонний» проник на это уважаемое собрание для избранных.
— Сейчас, моя дорогая. Я уверен, что у мадам Мичелокакис имеется разумное объяснение, как она сюда попала.
— Советник Паяри, моя мама здесь лишь потому, что была достаточно любезна, чтобы сопровождать меня на этот бал, — Дантон сердито посмотрел на своего собеседника. Ему не понравился ни его тон, ни то, каким сальным взглядом тот уставился на грудь его матери.