— Твоя мать? — Эллиот нахмурился. Он несколько мгновений переводил недоуменный взгляд с Джасинды на Дантона и обратно. На его лице явно читалось замешательство.

— Да, Эллиот, — ответил Эвандер нейтральным тоном. — Похоже, ты забыл почитать о новых членах Ассамблеи. Снова. Дантон — старший сын Стефана и Джасинды. В Ассамблее он займет место Тернера.

— Должно быть, я пропустил это, — Эллиот окинул Дантона оценивающим взглядом, но не сделал ни малейшего движения, чтобы поприветствовать его как должно.

— Это не имеет никакого значения, — встряла Аделаида и с ехидством добавила: — Это бал для членов Ассамблеи и их жен, а не для матерей.

— Аделаида, каждый член Ассамблеи всегда имел право привести на этот бал любого, кого пожелает, — напомнила ей Эвадна жестким тоном.

— Конечно, так и есть. Но, тем не менее, даже новый член Ассамблеи должен понимать, что это означает кого-то действительно «значительного» в его жизни.

— Моя мама всегда играла значительную роль в моей жизни, мадам Паяри, — процедил сквозь зубы Дантон.

— Да, да, конечно. Но ты, очевидно, слишком молод, чтобы понять, что я имела в виду. Это право лишь для потенциальной жены члена Ассамблеи, а вовсе не для его матери. И она должна была объяснить тебе это. Но, полагаю, Джасинде так отчаянно хотелось, чтобы ее снова считали «важной персоной», что ей было наплевать, как это отразится на тебе.

— Для потенциальной жены? — наконец заговорила Джасинда, и хотя ее слова были вежливыми, в голосе слышался приторно-сладкий оттенок сарказма. — А как же Бебе Бушар? Разве она была потенциальной женой? — переведя взгляд на Эллиота, она отметила, что у того даже шея побагровела.

— Бебе Бушар? — задохнулась Аделаида, и ее лицо побледнело.

— Да, да, Бебе Бушар, — достаточно громко поддакнула Джасинда, привлекая внимание окружающих.

— Я понятия не имею, о ком ты говоришь, — скрепя зубами, ответила та.

— Нет? Как странно. А я была уверена, что Эллиот представил ее как твою племянницу, — Джасинда нахмурилась, словно в замешательстве. — Но подожди, должно быть, я просто что-то неправильно поняла. Ведь прошло уже больше двадцати циклов. Ты же единственный ребенок в семье? Не так ли, Аделаида?

— Да, — выдавила та сквозь сжатые губы. — Так ты видишь…

— Значит, это была твоя племянница, Эллиот. Это так? — взгляд Джасинды был настолько пронзительным, что советник не посмел отвести в сторону глаза.

— Хм… нет, я тоже единственный ребенок, — наконец, признался он.

Жена бросила на него сердитый взгляд.

— В самом деле? Тогда кто же она? И почему была с тобой?

— Как я уже сказала, Джасинда, ты ошиблась.

— О нет, Аделаида, этого не может быть, — уверенно возразила та. — Я слишком отчетливо помню ее. Мы все были удивлены, когда Эллиот пришел с ней, держа ее под руку вместо тебя. Он был настроен весьма игриво, и это сбивало с толку, так как до этого он сообщил, что ты находишься в Атрато, восстанавливаешься после какой-то болезни. Мы все были очень обеспокоены. Разве не так, Эвадна? — взглянув на подругу, Джасинда увидела, что та с трудом сдерживает улыбку.