— Пейте, пейте на здоровье, сыночки. От всей деревни нашей будет вам отдача. А скажите, родные, не встречали вы на войне сына моего, Семена Зубова?

Вслед за ней все женщины наперебой начали расспрашивать:

— Окунева Валентина не встречали?

— Может, слыхали про моего мужа? Никита Репни-ков. Старшина он.

— А мой внучек — лейтенант младший. Митенька. Арефьев фамилия. Нет у вас Арефьева Митеньки?..

Немецкий часовой что-то выкрикнул и потряс автоматом.

— Приказывает расходиться, — перевел Юрась.

— Ты откуда сообразил? — спросил Кротов.

— Немецкий я знаю…

Толпа у проволоки начала редеть.

— Сейчас начнут коней снаряжать, — сказал Кротов. — Вот и Борисыч шагает. — К ним подошел учитель. — Тебе что досталось, Борисыч?

— Бульба! — сказал учитель, показывая картошку. — Деликатес! А это яблоко для армянина…

— Да, плох наш Азарян, — вздохнул Кротов. — В голову ранен. И у меня для него тоже припасено кое-что…

Они пересекли пыльную площадь и оказались у длинного деревянного сарая. Здесь же стояли повозки с бочками. Конвойные с долговязым рыжеусым унтер-офицером курили сигареты и лениво переговаривались.

— Эх, закурить ба! — мечтательно протянул Кротов и взялся за оглоблю.

— Мы будем сзади подталкивать, — сказал учитель. — Пойдем, мальчик.

Увидев Юрася, унтер оттолкнул его.

— Убирайся, дохлый крысеныш!

— Я вам не крысеныш! — сказал по-немецки Юрась.

— О! Какой нахальный мальчишка! Ты говоришь по-немецки? Где тебя обучали?