— У нее не было зубов. Все понятно.

— Чего? — недовольно усмехнулся Адам. — Бред. Зубы были, Чехов?

— Были.

— Тогда они были грязные и черные.

— Нет, Ваня, с зубами все было хорошо.

— У нее не было языка, а была щупальца, не знаю. — пожал плечами Булгаков, тыкая трубочкой лед в пустом стакане Чехова, но только по одному взгляду Жени, Саша понял, что ошибся.

— Я понял! — радостно воскликнул Есенин. — Она запрокинула голову, а у нее перерезано горло!! — оценивая реакцию товарища, Ваня нахмурился. — Нет?

— У нее во рту сидел кто-то. — засмеялся следом Булгаков.

— Матерь божья! Вы двое хоть одну адекватную версию можете предложить? — вспылил Чехов, отбирая у Саши стакан. — Адам, радость моя, у тебя есть мысли?

Коровьев улыбнулся приятным словам в свою сторону и начал говорить:

— Скажи, то, как она зевнула, не имеет значения?

— Нет.

Есенин ни с тогони с сего начал гладить Адама по голове. Тот тепло ухмыльнулся и продолжил:

— Она прикрыла рот рукой?

— Да.

— Она зевнула затылком! — выставил вперед указательный палец Ваня, Саша громко засмеялся.

— Есенин, у нас, кажется, вообще идиотские версии. Кто-то во рту сидит, девушка зевает затылком…

— Обычный вторник в Литинституте. — пожал плечами Ваня и продолжил наблюдать за молчаливым мозговым штурмом Адама. В один момент тот засмеялся и закивал.

— У нее было обручальное кольцо.

— В точку! Красавец. — Чехов пожал руку Коровьеву. — Сашка, будешь?