— Алин, ну ты довела нас, конечно… — пробормотал Базаров, стыдливо стирая с лица слезу.

— Даже Женя заплакал! — усмехнулся Ваня.

— Да мне… в глаз попало что-то… — скрещивая руки на груди, произнес художник.

— Вы удивительны. С вами я не ощущаю страха. — наклонила голову девушка, улыбаясь искренней сентиментальности.

Она никогда не понимала, почему ее подругам нравились сильные и грубые мужчины, ведь по-настоящему счастливой тебя могут сделать лишь добрые и настоящие парни, что не стыдятся ни слез, ни смеха, ни любви.

Чтобы лишний раз не наполняться печальной, но такой радостной ностальгией, друзья быстро перевели тему разговора на кино, музыку, театр. Коровьев не сводил глаз с Алины, наблюдая, как она завороженно рассказывает о своем увлечении старым Голливудом пару месяцев назад. А когда Адам попросил ее что-то посоветовать, так вообще захлопала в ладоши и начала быстро перечислять огромные списки фильмов. За окнами темнело, когда разговор уже полностью перешел на музыку, и Коровьев с Алиной начали ожесточенно спорить, кто из ливерпульской четверки лучше — Пол или Джон. Остальные пытались подключиться, но после того, как Саша сказал, что ему вообще нравится Ринго и получил по лбу от Адама, решили только иногда вставлять комментарии. Базаров, хоть и был влюблен, никакой ревности не чуял даже близко. Адам — его лучший друг и всегда поймет, какую границу можно переходить, а какую нежелательно. Но в один момент поднялся и вставил в старый проигрыватель, принадлежавший еще молодым родителям Саши, диск «TheBeatles».

— Прошу танцевать! — шутовски наклонился он, Алина сразу спрыгнула со стула.

— Вот подставил ты нас. Будет медляк, ты с Алиной, а мне с кем? — поднимаясь, улыбался Ваня.

— С Сашей танцуй. — толкнул его в бок Чехов, за что получил щелчок в затылок.

Шутки закончились и начались танцы. Закатное солнце отправляло все свои последние лучи в окна этой квартиры, звучало и пело вместе с веселыми парнями и девушкой. Ваня иногда намеренно старался копировать мимику и поведение Маккартни, но гораздо больше на него был похож, когда не кривлялся. Чехов подхватил с пола Кота, именно так они назвали найденное на улице животное, решили не заморачиваться, и начал крутиться с ним в такт музыке, а Есенин накинулся сзади с Бегемотом.

— Доиграешься — тебя на медляк позову!

— Далеко до медляка еще. Такая музыка! — воскликнул Адам, танцуя в углу и параллельно глотая вино.

Снова звучал смех, по маленькой кухне перескакивали парни и Алина с Базаровым, смешно пародируя движения буги-вуги и твиста, крича тексты песен и хохоча над какими-то незамысловатыми движениями. Светло, ярко, хоть на улице давно потемнело. Ваня в расстегнутой на верхние пуговицы рубашке, обхватив за шею Чехова, верещал какие-то строки, путаясь в половине слов, но очень тщательно и талантливо маскируя это. Коровьев, сидя на подоконнике, стучал по полу ногой и игрался с котами, которые любимцем всегда выбирали его. Базаров, аккуратно, держа за талию прыгающую и радостную Алину, смеялся под веселые песни, обнимая девушку, которую горячо любил. И чувствовалась та самаявеликолепная жизнь одним днем — не та, которую мы видим каждый день у богатых и глупых людей, у которых есть все, кроме счастья, а настоящая — у людей, у которых есть счастье и больше ничего.

Когда часы, как в новогодней сказке, пробили полночь, Алина стала обуваться, а Базаров собрался ее провожать. Парни, допивая остатки вина, весело прощались с ними, а потом бежали махать в окно паре, которую освещали лишь прекрасные фонари.

— Я такая счастливая сегодня. — нежно прошептала Алина, поднимая глаза на Базарова около своего подъезда.

— Я тоже. Ты очаровательна, я влюблен в тебя безумно. — вырвалось у него. — Может ты все же будешь моей девушкой? — вырвалось следом и Базаров не понимал, что так влияет: три бокала вина или любовь.

Алина посмотрела на него красивыми глубокими зелеными глазами, положила руки на плечи. Волосы сияли светлыми прядями, в которых словно вплетались звезды. Она была такой прекрасной и изумительной, что, глядя на нее в этом ночном свете, Витя совсем забыл, какой вопрос задал, и лишь молча восхищался ее невинностью и прелестью души, отражающейся в глазах. Ее улыбка заблестела на красных губах, легкая и невесомая фигурка напоминала фею.

— Буду… — тихо прошептала она. — Я согласна, Базаров. — подождав, пока парень опомнится, Алина продолжила. — Только не говори никому, даже ребятам. Я хочу присмотреться к тебе хотя бы месяц, понять. А потом хоть дирижабли с моим именем запускай. — звонко засмеялась она.

Базаров закивал и не успел ничего сказать, как вдруг его шею обвили худые теплые руки, а его губы накрылись красными губами Алины. Оба не считали минуты, а лишь наслаждались нежностью и искренностью друг друга. Девушка отошла в сторону, улыбнулась, прошептала прощание и заскочила на лестницу.

Еще долго завороженный и словно пьяный Витя стоял у ее подъезда, глядя вверх — то на небо, то в быстро погаснувшие окна на пятом этаже. Лицо его было освещено улыбкой, руки дрожали, а глаза блестели ярче всех звезд. Душа его наполнялась приятной тревогой, сердце вырывалось из груди, а счастье приливало вместе с кислородом везде. Он сам не верил в то, что произошло — сиял, сиял, сиял.