Полученные результаты подтверждают то, что процесс саботажа запускается сменой условий. При оплате работы на основании объемов производства никто не прибегал к грязным приемам, более того, участники эксперимента делали маленькие подарки друг другу. В целом они даже немного завысили качество и количество произведенных конвертов по сравнению с оценкой независимого эксперта. Когда ставки низки, ничто не мешает быть милым и приятным по отношению к коллегам.
Однако с введением премии в 25 долларов и возникновением конкуренции ситуация несколько изменилась. В этом случае, несмотря на то что выделение премии зависело только от решения эксперта, участники ударились в грязные игры. Самым популярным приемом стало занижение количества конвертов у соперников. Тем не менее подобное поведение обусловлено эмоциональной реакцией на напряжение соревнования за приз.
В рамках третьей серии эксперимента, предполагающей усиление конкурентной борьбы и повышение накала интриг, участники эксперимента еще больше занизили оценки друг друга. Так, оценки участников эксперимента были в среднем занижены на два конверта по сравнению с объективными данными, представленными независимым экспертом. Самое интересное, что, по мнению исследователей, 47 % саботажа, возникающего в условиях конкурентной борьбы, приходится на долю неприязни или иных эмоциональных факторов. Тем временем 53 % обусловлено стратегическими и политическими мотивами. Таким образом, источником саботажа является не только злой умысел или иррациональные эмоции, но и тактики, направленные на продвижение.
Одно дело недосчитаться одного-двух конвертов, но в условиях соревнования в двадцати двух случаях показатели цели саботажников были занижены на пять конвертов (при заполненных двадцати), а в девяти случаях показатели были снижены до нуля. Исследователей поразила готовность, с которой участники пустились в эту авантюру, зная, что обман будет раскрыт. Поразительно также то, что половиной группы двигали злые намерения. Следует отметить, что в ходе эксперимента также были использованы и другие, более изощренные формы саботажа. Полученные результаты наглядно демонстрируют то, насколько жестоки могут быть люди, прибегающие к интригам.
Проведенное исследование позволило сделать еще одно интересное заключение: изменение условий оказало влияние на производительность. Так, производительность труда существенно снизилась в ситуации, предполагавшей возможность саботажа. Это заключение так же верно, как то, что производительность труда возросла после ввода премии тому, кто сделает больше всех. После ввода премии производительность возросла на 1,125 (в среднем). Возможно, разница покажется небольшой, но у работников было всего тридцать минут. В таких условиях за восьмичасовой рабочий день восемь работников заполнили бы на 144 конверта больше.
Однако самым важным наблюдением стало снижение производительности труда в условиях, когда стал возможен саботаж. Причем производительность упала как по сравнению с условиями, когда была введена премия ударнику, так и когда оплата труда зависела исключительно от объемов производства. Малоприятно уже то, что подобные условия порождают саботаж, но то, что достаточно намека на возможность подковерной игры для снижения производительности, просто шокирует. В среднем производительность в условиях возможности саботажа снижалась на 2,475 конверта. Более того, качество конвертов, произведенных по итогам серии эксперимента, проведенной с условиями, позволяющими саботировать работу окружающих, оказалось существенно хуже аналогичных показателей, достигнутых при прямой оплате за выработку и наличии премии за объем.
Следует отметить, что участники эксперимента, сообщившие о своих ожиданиях относительно справедливой оценки работы со стороны коллег, прибегали к минимуму грязных приемов (если А ожидает от В честной оценки, то А будет честно оценивать В и т. д.). Иными словами, если сложившаяся в компании культура предполагает доверие и уважение, то ее работники будут меньше плести интриги и прибегать к нечестной игре.
На практический вопрос: должны ли руководители стимулировать конкуренцию между сотрудниками или поддерживать соревновательный дух, можно пока с уверенностью сказать следующее: если офисные интриги могут оказать негативное влияние на качество или эффективность труда из-за отвлечения на политические маневры, то конкуренции между работниками компании следует избегать. У работников компаний есть все основания опасаться всесторонней аттестации на основании отчетов коллег. Как следует из описанного выше эксперимента, при наличии лазеек в оценке работы конкурента высока вероятность возникновения проявлений саботажа. Демотивирующим характером в данном случае будет обладать не только впустую потраченное время, но атмосфера, создаваемая подобным соревнованием.
Тем не менее вопрос о том, следует ли использовать соревновательный фактор, даже при возможности минимизировать накал офисных интриг, остается открытым. Если премия значительна, сможет ли рост производительности на фоне конкурентной борьбы компенсировать затраты энергии на саботаж? Помните, с вводом премии участники эксперимента начали занижать показатели друг друга, несмотря на то что не имели влияния на результат, определявшийся исключительно независимым экспертом.
Условием для возникновения саботажа является выбор между повышением собственных производственных показателей и снижением показателей конкурентов. Наиболее благоприятной почвой для возникновения саботажа является относительность производственных показателей. В реальной жизни можно встретить множество примеров этого правила. Так, в ходе некоторых президентских кампаний в Америке избирательные штабы уделяют столько сил и энергии на подрыв репутации конкурентов, что забывают сообщить о достоинствах собственного кандидата.
Во многих американских и британских компаниях размеры оплаты труда определяются соревнованием. А в отдельных случаях применяется система «сортируй и выбрасывай»,[10] предполагающая увольнение работников, оказавшихся в 10–20 % худших по итогам относительных показателей оценки труда. Исследования указывают на то, что подобные схемы поощрения ставят под удар сотрудничество между коллегами61. Так, подобная организация оплаты мотивирует на применение таких приемов, как удержание ценной информации, дезинформирование или даже намеренное повреждение инструментов, используемых в работе. Также влияние на накал страстей оказывает величина разрыва в оплате труда между работниками62 с высокими и низкими оценками. По данным одного из исследований, увеличение разрыва оплаты63 между выигравшими и проигравшими увеличивает долю саботажа. В качестве примера исследование рассматривает влияние создания английской Премьер-лиги64 на рост разнообразных тактик, направленных на саботаж противников, поскольку новая лига по сравнению с предшественницей отличалась усилением экономического неравенства и возросшим накалом турнирной борьбы.
Применимо к бизнесу можно утверждать, что сокращение разрыва между победителями и проигравшими, создание более уравновешенных систем оплаты позволят снизить уровень саботажа и повысить долю сил и внимания, затрачиваемого работниками на исполнение своих прямых должностных обязанностей. Пример Чарли может служить наилучшим доказательством данного утверждения. В Heiger была создана система, заставлявшая работников посвящать большую часть времени и сил саботажу, а не производительному труду. Иными словами, для выживания в компании, где применяется конкурентная система оплаты и где существует большой разрыв в оплате труда лучших и худших, недостаточно хорошо делать свою работу. Саботаж коллег может стать существенной и неотъемлемой частью самой работы, и от вас потребуется тратить свое внимание, время и энергию на то, чтобы поддерживать эту игру и защищаться от нападок окружающих.
Установление связей
Чарли всегда удавалось наладить хорошие отношения со своим непосредственным начальством, а также, при встрече, с начальством начальства. Однако был ряд важных моментов, в которых он отступал от инструкций Джерри или правил, принятых в системе, в которой он работал. Он прекрасно понимал, что от него ожидают, но считал все это не более чем игрой.
Основные ошибки его поведения были связаны с общими корпоративными пикниками, проводившимися три-четыре раза в год. Он считал эти мероприятия адом. Предполагалось, что он должен был активничать на таких мероприятиях. Все участники «вылазки» натягивали дежурные широкие улыбки, надевали именные бейджи и ходили, знакомясь со старшими по должности и проявляя дружелюбие к равным. Вместо этого Чарли прятался у себя в номере, предпочитая общество мини-бара.
Самым омерзительным для него на этих пикниках была необходимость притворяться, что ему действительно интересны все эти люди. Разговоров о работе почти не велось. Основной темой разговоров был гольф, который Чарли ненавидел. Пикники проводились в различных уголках мира, и от Чарли ожидали, что он будет вставать пораньше, чтобы сыграть пару раундов. Джерри не уставал повторять, что отказ Чарли от игры в гольф был препятствием, закрывавшим Чарли путь к продвижению по карьерной лестнице к новым должностям.
Чарли зашел настолько далеко, что попробовал увернуться от участия в части таких вылазок. Конечно, на его заявления «извините, у меня семейные дела» политическая корректность и идиллические декорации, за которыми свершаются самые кровавые корпоративные убийства, не позволили никому сказать «да провались они пропадом», но это подразумевалось. Когда его дочери было четыре недели и ему не хотелось бросать свою жену на пять дней, несмотря на продемонстрированное понимание приверженности семейным ценностям, ему ясно дали понять, что отсутствие будет означать конец его карьеры в компании.
Основной целью этих «вылазок» было формирование связей на национальном и международном уровнях. Джерри был неприятно поражен, когда один из старших менеджеров, не доросших до должности исполнительного директора, спросил его о том, кто такой Чарли. Чарли сразу же заявили, что это просто возмутительно, что он не постарался сделать все, чтобы этот человек знал его. Привлекая к себе внимание и создавая себе выгодную репутацию, Чарли был вынужден выискивать и нажимать на самые чувствительные зоны ключевых участников этой игры. Так, например, один из ключевых игроков компании приобрел себе картину одного из известных импрессионистов. Если до вас снисходили и дозволяли провести пару минут в своем обществе, то было совершенно обязательно спросить о том, каковы ощущения, когда выигрывает ставка на картину в десять миллионов долларов. Совершенно неважно, что этот вопрос задавало ему с десяток подчиненных, складывалось впечатление, что разговор об этом не мог наскучить ему.
Подобные истории о корпоративных и личных расходах были очень часты, а проявление энтузиазма в обсуждении этих тем считалось демонстрацией своего поклонения мамоне, являющегося основным движителем Heiger. Самые влиятельные из верхушки Heiger тратили по 150 дней в год в своих частных самолетах. Боссы хвастались комфортом самолетов, рассказывая об установленном оборудовании и экзотических блюдах, которые нанятые шеф-повара готовили в полете. Тем временем от слушателей ожидали проявлений зависти к подобным роскошествам. Для Чарли все это не имело большого значения, ему было сложно, почти невозможно, создавать образ кого-то, кого эти блага заботили. Он худо-бедно справлялся с ролью «золотого мальчика», но играть еще и эту роль – это было уже слишком.
Еще одной слабостью Чарли было нежелание избегать непопулярных коллег. Если кого-то признавали парией, то самым разумным было избегать общения с ним. В компании работала женщина, которая не справлялась со своей работой. Хотя многие в Heiger не обладали талантами в этой сфере, но неспособность к политическим играм сделала ее стрелочником, на которого сваливали все просчеты, даже те, которые к ней не имели никакого касательства. Чарли считал ее милой и не избегал ее, даже когда ее вытеснили на обочину. Если он сталкивался с ней на кухне, то мог спокойно заговорить. Проходя мимо ее кабинета, он здоровался в ответ на ее приветствие. Тем временем за последние месяцы работы в Heiger большинство его коллег не сказали ей и полслова. Благодаря политическим игрищам то, что вы ее не игнорировали, могло стать опасным для карьеры. Так, Джерри мог заявить: «Не кажется ли вам, что вы слишком дружелюбны со Сьюзи?» На что Чарли был вынужден притвориться, что он не отличается от остальных.