Чему быть – того не миновать

В тот же день агент тайной канцелярии приехал в тюрьму. Дежурный по этажу сопроводил его к камере, где содержался Гвоздков. Массивная железная дверь со скрипом открылась. Подследственный увидел Баринова и подскочил с нар.

– Моё прошение… отклонено, не удовлетворили?

– Кто вам сказал? У княжны Ларской доброе сердце. – Баринов был изрядно утомлён и не настроен беседовать с подследственным. - Встреча не состоится, – сухо проронил он.

– Почему?!

– Княжна так решила. Вы можете её заставить? Я – нет. И желания не имею этим заниматься. По сути – она права. - Гвоздков опустился на нары, обречённость исказила его лицо страдальческой миной.

– Вот, возьмите. – Агент протянул преступнику конверт. - Она написала вам письмо. Соблаговолите уничтожить после того, как ознакомитесь, - сказал Баринов и тут же ушёл.

Гвоздков, прочитав письмо, словно рассудок потерял.

– В этом порошке моё спасение. Оберег – это то, что мне нужно. Ай да княжна! – Эйфория затмила разум. Не разобравшись толком, он высыпал весь порошок из углубления перстня в ладонь, опрокинул в рот и чуть-чуть пригубил воды. Таким образом, концентрация превысила допустимую норму в разы. Передозировка грозила последствиями. Порошок в маленькой порции не мог навредить, а вот перебор грозил смертельным исходом. Так и случилось. Подследственный не успел сообразить, что сделал, сильный спазм скрутил плотным жгутом дыхательные пути, и он задохнулся. На вечернем обходе дежурный нашёл его окоченевшее тело, рядом с ним перстень и моё письмо. Дежурный тут же отправил отчёт агенту тайной канцелярии.

– Что, что такое?! У преступника случился паралич дыхательных путей, с чего бы это?! Доктор, осматривая Гвоздкова при поступлении в тюрьму, сказал, что подследственный совершенно здоров. Отравился? Тогда кто и как передал ему яд?! – Агент терялся в догадках. - Проанализируем вчерашний день. Посетителей у него не было, я спрашивал. Передачи во вторник не принимают. А… вот оно что. – Мысль украдкой проскользнула и резанула по самолюбию. - Обдурила она меня. Эта княжна не из робкого десятка, как я погляжу, смело она обхитрила меня. - Баринов ошибался. Не взвесив всех обстоятельств, нашёл самый лёгкий и быстрый аргумент. – Теперь никто не докажет её причастность. Сама не изволила приехать, в письме подала тайный знак преступнику. Должен признать, наказала она его отлично и изощрённо. Так ему и следует. Но дело ещё не закрыто. Мой просчёт – упустил момент, надо было вскрыть письмо, прежде чем отдавать Гвоздкову. Что уж теперь? После драки кулаками не машут. Как это я, сыскарь с таким стажем, проморгал?! Усталость всему виной. А ведь не понравилась мне то, как она, выкручиваясь, отказалась от свидания. Наверняка знала, что, если приедет в тюрьму, вскроется её замысел, и точно обвинят в его смерти. А так… ничего не докажешь. И как ловко она обошла меня. Моё упущение. В любом случае обязан довести дело до конца, расследование продолжу, иначе государь будет недоволен мной. Как же это я так ошибся в ней? Вот вам и княжна.

Ущемлённое самолюбие Баринова не позволило ему подойти к вопросу трезво, объективно, критично. Детально проанализировать происшедшее и хотя бы предположить, что же на самом деле произошло? Проще было найти козла отпущения, тем более что княжна не пряталась от него и была на виду. А то, что девочка, измученная переживаниями, скрепя сердце держала в себе дикую душевную боль, молча терпела издевательское отношение со стороны преступника, Семёна Платоновича не убеждало и не волновало. Он не принял во внимание самое главное – душевное состояние убийцы. Гвоздков после беседы со священником находился в полном отчаянии. Весточка Нины явилась спасательным кругом для утопающего, если бы он её верно понял. Но преступник впал в состояние аффекта и на высшей точке эмоционального возбуждения совершил необдуманный поступок. Нина всего этого знать не могла. Справедливости ради подчеркну: у неё были веские основания наказать Гвоздкова собственными руками. В конце концов, Василий имел полное право вызвать его на дуэль, да всё что угодно, чтобы отстоять честь семьи. Но они – дворяне – не хотели ронять лицо и чувство собственного достоинства, терпеливо дожидаясь окончания расследования. Все эти факты для Баринова значения не имели, он их проигнорировал, выпустив из вида основной момент в этом сложном деле. А почему?

Карьерный рост, престиж, отношения с царём и его свитой стояли на первом месте. Агент тайной канцелярии очень продешевил. Он упал в глазах Нины. Как только княжна осознала просчёт Семёна Платоновича, разочарование постучалось в дверь её души, его авторитет заметно потускнел, и мнение Баринова больше не интересовало её.

Mаlо mоri quаm fоеdаri

Лучше смерть, чем бесчестье

Очень неприятный разговор

Агент тайной канцелярии не успокоился, в тот же день прибыл ко мне.

Агаша посмотрела на него косо, но в дом впустила.

– У меня очень мало времени, соизвольте позвать княжну. - На его лице была маска. Никаких эмоций, лишь суровый взгляд. Однако в груди колотилось.

– Сию минуту, барин.

Агаша прибежала ко мне взволнованная.