– Планирую рассказать всё Господу, когда встретимся, – ответил я.

– Думаешь, Господь примет такого, как ты?

В этот момент, мне захотелось убить этого человека, какими бы греховными не были сии мысли. «Запудрил мозги девчонке, так ещё и кусаться ко мне лезешь?»

– Не сочти за грубость, Севастьян, но обычно, самые великие грешники – это священники, с их же слов. Если тебе довелось общаться при жизни с О напрямую, то у меня есть все шансы, хотя бы после смерти.

Священник прищурился, не размыкая губ, он провёл языком вдоль верхнего ряда зубов и резко вошёл в церковь.

Я решил продолжить расследование. И удобней это было делать за работой. Дождавшись очередного пациента, мужчину, жалующегося на тянущую боль в спине, я взялся его расспрашивать, нанося ровным слоем согревающую мазь.

– Скажи, милый человек, неужто мы трое были единственными за всё время людьми в поселении? – спросил я.

– На моей памяти, Эдгар, только вы и были. Отец Севастьян рассказывал о некоем пророчестве, ниспосланном ему Всевышним, о девушке, что продолжит вести выживших за собой, после его кончины. Но мы думали, что девушка та будет рождена средь нас, а не свалится с неба, хых!

– Неужели совсем никого не осталось?

– Отец Севастьян говорит, что спаслись только те, кто оказался в Эдеме. Остальных поразила серая гниль или они обречены пасть жертвами прокажённых, – ответил мужчина.

– А со стороны океана? К вам не приплывали корабли? Зачем тогда лодки?

– Мы рыбачим недалеко от берега. Если заплыть чуть дальше, то попадёшь в лапы чудовищ с щупальцами, но отец Севастьян говорит, что там ничего и нет, только бесконечная водная гладь. Так, что невелика потеря, хых!

«Он не врёт, поскольку существа те и правда существуют. Но, что, если это лишь часть истины? Как могли оказаться в шахте скелеты туземцев? Форма черепа говорит о том, что это не могли быть жители материка. Да и степень разложения примерно пятнадцать-двадцать лет. Не могли они здесь оказаться раньше, чем Севастьян основал Эдем и перекрыл проход тварям извне, обвалив шахту».

Закончив растирать спину работяге, я отпустил его отлёживаться домой, а сам продолжил заниматься отварами, параллельно складывая осколки старой и запутанной истории.

«Мне кажется бессмысленно допытывать местных. Спрашивать надо напрямую Севастьяна. Только чего я этим добьюсь? Если его замыслы нечисты, то деваться нам всё равно некуда. Это единственное пригодное для жизни место. Хотя бы ради Этны и Марко стоит закрыть глаза на тёмные стороны Эдема».

И всё же, чувство тревоги в груди не отпускало.

«Нет, никакого компромисса со злом! Если я отступлюсь, кто знает, что Севастьян сделает с Этной? Ох, как мне не нравится их совместное времяпрепровождение!»

Я рассказал о своей находке Марко, что не на шутку испугало парня.

– Ты точно всё правильно понял? Может, не знаю, это были прокажённые или больные люди? – задумался он.

– И из-за этого их замуровали при жизни? Не очень-то богоугодно, – парировал я. – Да и одежды их не местные, говорю же. И копьё на стене в столовой, откуда оно могло взяться?