Говорят, опыт учит… Вот еще одна звонкая, детская истина.
Да, опыт учит, но с годами хоть и становишься терпимее к непрофессиональности людей, от которой зависишь в работе, видишь результат с самого начала, но понимаешь, какой долгий и трудный путь надо пройти и какие неминуемые потери возникают на этом пути. Но уже нет сил бороться с ними. И иногда знаешь, что результат – это всего лишь кладбище благих намерений, и все чаще и чаще отказываешься от предлагаемой роли, потому что легче отказаться и потом не мучиться долго несделанным, чем, как в молодости, нырять с головой в работу, не задумываясь – выплывешь ли…
Актерская профессия – самая публичная профессия в мире. Нечего сетовать, что самые тайные желания, сокровенные мысли становятся общеизвестными. Глядя на хорошего актера, я могу рассказать не только о его привычках, мыслях, чувствах, не только о том – добрый он человек в жизни или злой, умный или глупый, но и то, что он читал в последнее время, что ел на завтрак, с кем общался. Может быть, от этой незащищенности, публичности, от этого вечного «на виду» многие актеры нелюдимы, замкнуты, любят одиночество. Хотя в многочисленных интервью и публичных выступлениях делятся «тайнами» своей профессии, а у кого профессия вытекает из повседневной жизни – и фактами своей биографии. Эта «общность» идет от желания приобщить зрителя к своему творчеству, сделать его со-творцом, потому что актерская профессия – единственный вид искусства, где зритель – полноправный участник творчества – со-творец.
Критика и зрители любят «открывать» таланты. И поэтому к вновь возникшим именам более пристальное внимание – желание разобраться, где образ, а где человеческая суть, – отсюда многочисленные интервью, фотографии, выступления. Каждый более или менее известный актер через это проходит. Постепенно внимание ослабевает, и актер, даже если он играет намного выше, чем на дебюте, остается любимцем только у той части публики, которая будет следить за ним до конца его жизни.
У каждого крупного актера есть удачи и неудачи. Ошибки, неудачи неизбежны: иногда это проба другой темы, других выразительных средств, а иногда – стечение обстоятельств…
К середине 1970-х годов за Иннокентием Михайловичем Смоктуновским утвердилась слава тонкого психологического актера. И если в каких-либо ролях он отходил от этого клише, публика и критика ему не «прощали». Было даже принято говорить о «былой» славе Смоктуновского. Он получал разные письма… Его попрекали индивидуализмом, в частом использовании «я» в интервью и статьях… А когда после премьеры во МХАТе «Иванова», где Иннокентий Михайлович блестяще сыграл заглавную роль, он спросил писавшего ранее о нем критика А. Свободина: «Будете писать об “Иванове”?» – тот ответил: «А что о тебе писать – о тебе уже все написано…»
В это время нужен постоянный труд души, мужество, чтобы, не теряя собственного «я», расширять рамки своих возможностей, идти на риск открытия.
Наверное, в любой профессии – а в актерской особенно – необходимо не только профессиональное, но личностное самоусовершенствование. Без этого нет поступательного движения.
Мерилом совершенства человека, мне кажется, является в первую очередь совершенство его сознания. Чем ниже развитие человека, чем меньше объектов поглощено его сознанием, тем легче он под влиянием какой-либо эмоции может целиком отдаться минутной слабости, случайному стремлению или прихоти. С ростом сознания у человека как бы увеличивается масса, инерция. Случайности все меньше и меньше начинают влиять на заданный путь, и он уже почти не может – даже когда устал и жалуется на трудность выбранного пути, – свернуть в сторону и изменить траекторию своего движения. Увеличивается его предопределение.
Сознание человека зависит от внешних и внутренних условий его жизни и деятельности – об этом писал еще И.М. Сеченов в «Рефлексах головного мозга». Жаль, что эту работу не изучают в театральных школах, потому что основные выводы Сеченова касаются не только формирования человека, но и выстраивания сценического образа.