Он фыркнул, отпустил ее руку и откинулся на сиденье:

— Это не мои фантазии, а ваши.

— Вы предложили думать о дурацком кристалле.

— Да, но ведь все получилось?!

— Что именно?

— Фантазия. Вы по-прежнему чувствуете… Не знаю, что вы там чувствовали, но выглядели так, словно вас атаковали со всех сторон.

Лорна запнулась.

— Нет, — задумчиво сказала она. — Этого я больше не чувствую. Но мне не казалось, что меня атаковали. Скорее, я испытывала волнение, обреченность. Затем меня бросило в холод, прямо как в вашем офисе, перед пожаром.

— Только тогда? Подобные ощущения не посещали вас никогда прежде?

Он задумался, немного нахмурившись. Она потерла шею сзади, ощущая в ней напряжение.

— Невзирая на все, что, похоже, думаете вы, смею отметить — я всегда спокойно ходила всюду, делала что хотела, и мне не казалось при этом, что мир на краю гибели. Я полагала, что за всем этим стоите вы?

Что бы ни представляло собой это новое явление, оно ей совсем не нравилось. Она не радовалась жизни попусту. Никогда не радовалась — трудно вырасти мисс Солнечный Лучик, если в детстве тебя били всякий раз, как ты открывала рот, — но никогда она не испытывала безнадеги, ни разу не оказывалась во власти абсолютного отчаяния, выходившего далеко за рамки обычной депрессии.

— Я не чувствителен, — сказал он. — Я никогда не испытывал того, что вы описали. Мне известно, что я излучаю поле энергии, так как другие чувствительные люди реагировали на нее, но ни один из них ни разу не говорил мне, будто я заставляю их чувствовать приближение конца света.

— Может, они не знали вас так, как знаю я, — приторно проговорила она.

— Здесь вы правы. — Он легко улыбнулся, и в мгновение ока воздух между ними стал тяжелым и горячим, словно приближалась летняя буря.

Его взгляд упал на ее груди, почти что коснувшись их. Он ни разу не касался ее груди. Не прикасался к ней в сексуальном смысле, если не считать того раза, когда она ощутила его эрекцию. Если вдуматься, это было чертовски сексуально. Неожиданно для себя она осознала, как ей приятен тот факт, что она способна вызвать в нем желание. Как приятна мысль о том, как он чувствует напряжение в ее абдоминальных мускулах.

Как у него это вышло? Как удалось ему заставить ее отреагировать так быстро? От сильнейшего возбуждения ее соски моментально затвердели. Она почти что сгорбила плечи, но прекрасно знала, что это мало что ей даст. Лифчик у нее был достаточно плотным, так что возбуждение ее он не заметил. И это хорошо. Он мог строить предположения, судя по румянцу, горевшему на ее щеках, но знать не мог.

Его глаза вспыхнули, поймав ее взгляд. Медленно, но без тени колебаний он поднял руку и провел пальцем по ее левой груди, давая ей понять, что она ошибается, — он знал. Ее щеки загорелись, и она снова ощутила то дивное щемящее чувство и томление глубоко внутри. Если бы она не думала о том, чтобы заняться с ним сексом, о том, чтобы увидеть его голым, причем всего несколько часов назад, возможно, она не ответила бы ему столь же охотно. Но она думала, а потому не сопротивлялась.

— Готовы? — сказал он, выдержав короткую паузу. Затем убрал руку и кивнул в сторону ресторана фастфуда. — Идем завтракать.

Он открыл свою дверцу и стал вылезать, когда она удивленно уточнила: