Я закусил губу от избытка накатившего страха, а затем сумел взять себя в руки и осторожно двинулся к спальне, держа меч обеими руками. Надо признаться, что клинок покачивался в моих руках, будто я пытался использовать его в роли веера. Ну а что я хотел? Моё тело сейчас совсем не в лучшей форме. Да и энергия, которой меня вчера так великолепно накачала Машка, явно закончилась ещё в тот момент, когда я заставил «загореться» страшилу из золотых. И, наверное, сейчас бы мне логичнее было покинуть квартиру и вернуться сюда уже после полного восхода солнца, но отчего-то осмелевший внутренний голос вёл меня в спальню. Вон уже дверной косяк. Надо только выглянуть из-за него и проверить, кто там в комнате. Я сделал ещё один неслышный шаг, попутно поняв, что таинственные звуки прекратились, а затем немного вышел из-за косяка, оказавшись с кем-то лицом к лицу. В этот же миг раздался истошный женский визг, больно полоснувший по барабанным перепонкам, а потом Машка упала на пол, став весьма красочно материться, глядя на меня округлившимися глазами. Я лишь сумел понять, что-то про долбанного идиота, возомнившего себя МакЛаудом. Меня её монолог заставил облегчённо опустить меч и издать нервный смешок.

— Чего смеёшься, дебил? — яростно прорычала блондинка, вставая с пола.

Я обратил внимание, что она была одета в те же шортики и майку, в которых щеголяла вчера. А ещё постельное бельё было смято. И для меня всё тут же встало на свои места: почему и для чего тут оказалась Машка.

Я не сумел сдержать кривую усмешку, вслед за которой обличающе произнёс, уперев меч остриём в пол и сложив ладони на вершине рукояти:

— Эх, Маша, как же так можно? Не веришь своему парню. Небось, рванула в мою квартиру сразу же после того, как я отъехал от твоего дома? Хотела застать меня тут с Веркой? Всю ночь дежурила и даже не раздевалась? Ну хоть поспала немного или просто ворочалась, представляя, как выцарапаешь мне глаза, когда я войду в спальню в обнимку с Верой?

— Не так всё было, — пробубнила она, пряча глаза, а затем включила свет и ужаснулась, глядя на меня. — Мать твою! Роб! Что с тобой произошло?! Ты же… ты же… На тебе живого места нет! И где твоя футболка?

— Это я так с Веркой от души покувыркался. А футболку отдал страждущим. Надо уметь делиться.

Девушка ничего не ответила, а подскочила ко мне и стала разглядывать всё мои раны: к одной она даже прикоснулась, чем вызвала мой болезненный стон. Блондинка тут же отпрянула, после чего потребовала, топнув ножкой:

— А ну рассказывай!

— Меняю рассказ на завтрак и пару бокалов кофе, — выдал я, положив клинок под кровать.

— Согласна. И об этой хреновине расскажешь, — немедленно выпалила она, проводив глазами меч.

— Пошли на кухню, — тяжко проронил я, двинувшись по указанному направлению. — Только недолго будем рассусоливаться. Мне ещё в игру надо успеть. И сразу предупреждаю — история будет страшной. Даже страшнее того дня, в который ты родилась.

— Я не из пугливых. Вон даже с тобой встречаюсь, — желчно заявила та, поправив спутанные ото сна волосы.

Я коротко хохотнул, а потом вошёл в кухню, где присел на стул и начал рассказывать, как мне сегодня ночью довелось с Козловым бродить по лесам и искать преступников. Там мы наткнулись на заброшенную больницу, которую пришлось обследовать. Вот в ней-то наш бравый дуэт и умудрился рухнуть вместе с частью пола третьего этажа.

Машка в этот момент с негодованием в голосе вставила:

— Это всё Козлов. У него ряха, как кабина у «камаза».

— Я тоже на него грешу. И меч, кстати, мы тоже в той больнице нашли. Наверное, какой-нибудь ролевик забыл. Ну и вот, собственно, вся история, — закончил я, принявшись за хлопья с молоком.

Блондинка села напротив меня и ехидно спросила, картинно нахмурив лобик:

— А где же страх?

— А-а-а, так мы на обратном пути мимо АЗС проезжали. Там страх, а не цены.