«Вот жук! – восхитился я. – Унижает!».

– Какая работа тебе потребна? – наконец, спросил он неспешно.

– Надо построить загон для большого зверя и поймать большого зверя.

– Хорошо, я дам тебе два куска ткани. Этого наверняка хватит.

«Ну, уж нет, жирная ты жопа! Ты от меня так просто не отделаешься!».

– Мне нужно самому посмотреть. Будут и другие работы, я хочу знать, что у меня есть для оплаты.

Мохечеката распрямился и посмотрел на меня с удивлением. Он почуял, что-то новое. Ну да, пока что всё выглядело так: тупому Недоноску пришла в голову какая-то блажь. Поиграться с диким зверем. Надо кинуть «венценосцу» кость, пусть успокоится. Но теперь я вел себя нетипично.

– Зачем тебе тратить время, племянник? Я всегда найду плату для твоих… деяний. Постараюсь найти.

– Благодарю тебя, дядюшка. Но я не хочу быть обузой для нашего дома. Посмотрю, в каком состоянии казна, может быть, мне не стоит быть расточительным. Я же владыка, – последние слова я сказал с максимально многозначительностью.

– Не владычное это дело, – уже хмуро бросил Глиняный Толстяк.

Аппетит я ему испортил, дядя отодвинул от себя блюдо. Еще раз посмотрел на меня с надеждой, но я всем видом выражал непреклонность в своем желании.

– Ну, пошли.

Дорогу к хранилищу я знал прекрасно, однако позволил Толстяку вести меня. Поравнялся с семенящим сзади Мясом и шепнул ему:

– Запоминай всё. Что лежит, сколько лежит, где лежит.

Горец молча кивнул.

Мохечеката показал стражам у входа красиво разрисованный кусок кожи, и те послушно расступились.

– Дядя, а можно мне такой же знак? – спросил я. – Чтобы в будущем не тревожить тебя лишний раз.

– Можно, конечно, – спокойно ответил Толстяк, явно ждавший такого вопроса. – Но могут возникнуть проблемы. Если мы оба станем брать припасы, то потом могут проблемы случиться. У Дома много расходов. Ежедневно, и все они лежат на мне. Например, я буду уверен, что у нас есть сто мер ткани, а их окажется только пятьдесят. Но нам потребны будут именно сто! Знай я заранее, я бы что-нибудь придумал: выменял, например. Но я знать этого не буду.

Я закусил губу. В целом, Толстяк прав. Казна должна пополняться и расходоваться централизованно. Только вот это хорошо работает при честном и грамотном казначее. С последним надо еще разобраться.

Первый зал (именно зал!) был самым большим. В ширину – не меньше тронного! Весь его пол был утыкан дырками. Широкими, человек шесть влезет. Огромные, обмазанные глиной ямы, конечно, были зернохранилищами. Почти все они пустовали, лишь парочка была накрыта циновками.