И несколько раз проткнул воздух пальцем. Ты кивнул.

– Встань за ним в очередь и стой. Куплю пива и вернусь. Я быстро.

Так я сказал.

Ты снова оглянулся и в этот момент билетерша забрала твой билет – вытянула из влажных пальцев – и оторвала корешок. Она улыбнулась тебе желтыми зубами.

Билетерша легонько подтолкнула тебя ко входу в лабиринт, и тебе вновь захотелось плакать. Отчаянно тянуло вернуться, подождать меня. Но ты знал, что я тогда скажу. Или почти знал. Я, наверное, скажу, что ты струсил. И ты испугался, что я так скажу, даже почти спрошу:

– Струсил?

Свистящее и узкое, как щель между зубами, слово. И разочарование в глазах.

Ты шагнул в лабиринт с тем парнем, за которым я сказал тебе стоять в очереди.

Ты шагнул и увидел в стене лабиринта свое перекошенное лицо. Ты плачешь? Или это зеркало изогнулось? Стал трогать лицо и не мог понять. Взглянул в другое зеркало. Там ты смеялся. Ты поднес руку к губам, чтобы проверить, нащупать. Смотрел в зеркало и не мог нащупать губ.

За спиной твоей стоял тот парень и улыбался.

– Пойдем в кино? – спросила меня жена за завтраком.

– Да, давай.

– И Вику возьмем. Все-таки воскресенье, выходной. Можно всей семьей отдохнуть, развеяться.

– Конечно.

– Я никуда не пойду, – Вика появилась на кухне. Схватила с тарелки тост и скрылась в своей комнате.

Жена положила свою руку на мою и прошептала:

– Не волнуйся, она оттает. Обязательно. Ей нужно время.

– Конечно.

– Она переживает за тебя, хоть и не подает виду.

– Я понимаю.